Сьюзан Кинг - Острые шипы страсти

Увезенные из безопасного родного дома, дети теперь тряслись в экипаже, неунывающие и спокойные. А впрочем, они ведь были не одни, они были друг у друга, а еще с ними ехала миссис Тибби, и где-то осталась сестра, поклявшаяся вернуть их.

Он вспомнил ее худенькие руки, поправляющие капюшон маленькой сестры и прикасающиеся ко лбу брата. Можно было позавидовать той преданности и любви, которые, несомненно, царили между ними. Он отдал бы все, чтобы хоть на миг увидеть свет такой любви в своей собственной жизни.

Только его мать, которая умерла, когда ему было семь лет, проявляла к нему такую чистую любовь. Память о ней хранилась, как сладкий звон серебряных колокольчиков: теплые объятия, нежный голос, блестящие темные волосы, пахнущие розами. Через несколько лет он узнал, что сделал с ней Уайтхок, и понял, как тот презирает его, Николаса. Ответное чувство ожесточило его собственное сердце.

Наблюдая за проезжающим мимо экипажем, он поднял вожжи и позволил Сильванусу медленно идти вперед. Он испытывал сочувствие к маленьким Эшборнам, ведь он тоже был отослан из дома в шесть лет, его воспитывал дядя, женившийся на сестре его мамы. Леди Джулиан воспитывала его с нежностью, и ее муж, лорд Джон де Гантроу, был хорошим человеком с обостренным чувством долга и громким смехом. Питер и кузен Чавант воспитывались там же.

К тому времени, когда Николас достиг зрелого возраста, сильное положительное влияние тети и дяди сделало его разительно отличающимся от того, кем видел его отец. Уайтхок дал четко понять, что он считает Николаса скверным сыном и рыцарем. Отмечалась любая его слабость, и не обращалось никакого внимания на его достоинства.

Он научился терпению, во многом из‑за грубости отца, и чувствовал, что сдержанность и замкнутость унаследовал, скорее всего, от матери. Леди Бланш годами с достоинством терпела жестокость и ревность Уайтхока, пока они не убили ее. Эту смерть, более всего остального, Николас нашел невозможным простить.

Однако иногда он испытывал к отцу нормальные человеческие чувства. Он не решался судить Уайтхока и признавать его злодеем, зная, что его собственную жизнь и поступки тоже могли назвать нездоровыми, если бы судили.

Дети окликнули его и попросили подождать, и он придержал своего коня. Гладя гладкую блестящую шею животного, он продолжал размышлять, пока экипаж подъезжал ближе.

Естественно, было нечестно забирать этих детей из дома. Порой он чувствовал себя запятнанным позором – это было похоже на кислый привкус плохого вина. До тех пор пока он остается в ссоре с отцом, его не будут уважать. И до тех пор пока он продолжает бросать тайный вызов Уайтхоку – и не имеет значения, что он действует в интересах других, тех, кто пострадал от жестокости его отца, – он не узнает подлинного вкуса благородства.

Эмлин де Эшборн была права: забрать детей было трусливым приемом, недостойным барона, противостоящего королю Иоанну. Ее укол жалил так же больно, как и ее стрела, угодившая в его бедро. Но она не знала, что он согласился на это, чтобы уберечь детей от опеки Уайтхока. Это, по крайней мере, Николас мог сделать, хотя он был обязан семье Роджера де Эшборна намного бо́льшим.

Четыре года назад, желая возвратить долг ее отцу, Николас втайне попросил руки Эмлин. Ее родители согласились, но девочка была слишком юна и тогда еще находилась в монастыре, а потом смерть Роджера помешала окончательной договоренности.

Он был уверен, что никто не знал о его предложении. Теперь, когда девушка по приказу короля была отдана Уайтхоку, Николас мог лишь принять опекунство над детьми. Но должен был существовать способ сполна вернуть долг этой семье, и он найдет его.

Сейчас, увидев Эмлин де Эшборн, он пожалел, что его намерение жениться так и не осуществилось. Доброта украшала ее как золото, несмотря на частые злые нотки в ее голосе. В ней были смелость, ум и характер, способный вывести из себя любого. И тем не менее она была простодушной и обладала нежной соблазнительной красотой. Такая женщина являлась редким подарком. Он опасался, что Уайтхок только запятнает и испортит ее.

Когда экипаж поравнялся с ним, маленький мальчик вскрикнул при виде его огромного боевого коня, протянул руку и прикоснулся к гладкой черной морде. Николас подъехал ближе, и оба ребенка высунулись, причем девочка робко протянула маленькую ручку, а ее брат бесстрашно гладил мощную шею коня.

Николас улыбнулся и ответил на их вопросы о Сильванусе. Посмотрев вперед, он увидел Питера, скачущего к ним.

Рыцарь повел своего пятнистого коня рядом с Сильванусом, отчего Кристиан пришел в дикий восторг. Сзади Тибби потянула мальчика за тунику, когда он чуть не вывалился от радости, и пригрозила, что он не будет гладить лошадь до конца пути, если не успокоится.

– Милорд, – заговорила Изабель. Николас поднял бровь. – Мы еще не приехали в Хоксмур? Мы едем так долго…

Николас улыбнулся и вытянул руку.

– Вон там, за широкой полосой леса, видите башни на фоне неба?

Дети карабкались друг на друга, чтобы посмотреть, а Тибби громко вздыхала.

– Наконец-то, милорд. С тех пор как мы выехали, они уже примерно тысячу раз спросили об этом. – Она взяла на руки Гарри, который только что проснулся и теперь удивленно смотрел вокруг.

Питер снял капюшон и встряхнул своими медными кудрями.

– Этот протяженный участок леса впереди никак нельзя объехать, как вы знаете, милорд. Уайтхок решил двигаться сквозь него.

– «Мечи наготове, вытащены лук и стрелы…» – повторил Николас известные слова военной песни. – Как давно это было, Перкин?

– Когда Уайтхок заезжал в лес? Восемь лет назад.

– Однако он не забыл.

– Вы помните, чтобы он хоть раз забывал об оказанном ему неуважении? Особенно о таком, как тогда.

– То была тщательно спланированная облава.

– Да, верно, и даже больше. Разве он не потерял золото и столовое серебро, и партию зерна и товары, которые везли через лес в его замок? А также несколько людей?

– Да, и людей. Впрочем, о потере людей всегда нужно сожалеть, клянусь Богом.

– На протяжении двух лет Уайтхок пытался отомстить лесным злодеям. – Питер посмотрел Николасу в лицо, его голубые глаза светились. – Думаете, он когда-нибудь ослабит свою охрану? Нет, он до конца своих дней будет заезжать в лес в полной боевой готовности.

– Особенно с тех пор, как Зеленый Человек начал надоедать его эскорту, – прокомментировал Николас.

– Да, это так. Молитесь, чтобы мы не встретили этого лешего сегодня. Детворе от этого несколько месяцев будут сниться кошмары.

– О Господи, – простонал Николас. – Только не у меня дома.

– Сэр Питер, я хочу проехаться верхом с вами! – выкрикнул Кристиан. – Вы мне обещали.