Сьюзан Кинг - Острые шипы страсти

– Конечно, парень! – ухмыльнувшись, крикнул Питер. Николас удивлялся хорошему настроению приятеля. Сам он был мрачен, словно на похоронах. – Только попозже, – продолжил Питер. – Сейчас мы должны ехать осторожно, потому что приближаемся к опасному лесу.

Глаза Кристиана стали как плошки, а Изабель испуганно взвизгнула.

– Осторожнее, Перкин, – пробурчал Николас, – иначе будете успокаивать их оставшуюся часть пути.

В глазах Питера сверкнул озорной огонек.

– Здесь бывают разбойники, сэр? У нас возле Эшборна нет разбойников, милорд. Там нет опасных лесов, только строевой лес, где моя сестра учится стрелять из лука, – сказал Кристиан.

– Что? – переспросил Питер. Николас бросил на мальчика сердитый взгляд и хотел вмешаться, но Питер продолжил: – Ваша сестра? Не эта прекрасная леди? – Он подмигнул Изабель, которая засмеялась.

– Нет. Изабель нравится быть только тупой принцессой. – Та толкнула его, но он не обратил внимания. – Моя сестра Эмлин иногда стреляет из лука. У нее не очень хорошо получается. Гай пытался научить ее, и меня тоже.

Питер поднял бровь, глянув на Николаса.

– Леди Эмлин – лучница, милорд. Вы знали?

Николас почувствовал, как его щеки покрываются румянцем. Питер радостно ухмыльнулся и наклонился вперед.

– Она подстрелила крупную дичь давеча, клянусь вам.

Кристиан удивленно смотрел на него.

– Откуда вы узнали, что она ездила в лес?

Питер весело и долго хохотал.

– Езжайте вперед, простофиля, и напомните людям, что надо вооружиться при въезде в лес, – быстро сказал Николас.

– Хорошо, но вам не стоит остерегаться врага, который бродит по строевому лесу в Эшборне. – Продолжая усмехаться, Питер повернул лошадь и поскакал галопом к стражникам, ехавшим позади экипажа.

Николас натянул поводья, быстро кивнул на прощание Тибби и детям и поскакал вперед. Николас знал, что, в отличие от других приятелей, склонных к злорадным насмешкам, Питер будет вести себя разумно, хотя в разговорах наедине у того будут время от времени проскальзывать кое-какие подковырки.

Он потер рукой свое бедро. Раненая мышца из‑за стольких дней дороги сильно болела, хотя, благодаря швам Тибби и ее мазям, заживала хорошо. Он отдохнет, когда приедет в Хоксмур, но только денек-другой. Пока он размышлял о своем долге перед семьей Эшборн, в его голове начал созревать план. Но чтобы осуществить его, придется в скором времени покинуть Хоксмур.

Эскорт заехал в лес и двигался под сводами деревьев по широкой лесной дороге, залитой спокойным зеленым светом. Николас почувствовал, как его тело мало-помалу расслабляется, и лес начинает оказывать свое привычное волшебное влияние. Как всегда, успокаивающее пение птиц и шелест листьев, благоухающий воздух и теплые солнечные лучи ловко лишали тяжести его мышцы и настроение. Вот где он чувствовал себя по-настоящему дома, хотя в лесу с ним часто происходили опасные вещи.

Он вернется в лес, как только сможет. Разместит детей в Хоксмуре, отдохнет немного и решит, когда лучше отправиться в Лондон.

Улыбнувшись про себя, Николас признал, что, возможно, его отец не зря опасался леса. В любом случае пусть он еще немного побоится.

В конце концов окна все же остались в Эшборне. Стражники Уайтхока, которым не терпелось присоединиться к приятелям в крепости Греймер, не стали ждать, пока из деревни вызовут столяра, и быстро, неумело вытащили болты, на которых держались деревянные рамы. После того как треснуло одно стекло, Эмлин с жаром заявила Хью де Чаванту, что лучше оставить окна в Эшборне, нежели совсем их потерять.

Чавант страдал косоглазием, и его нелепый взгляд заставлял ее чувствовать себя неловко, но именно он должен был позаботиться о том, чтобы новая невеста Уайтхока в целости и сохранности прибыла в Греймер. Когда дожди стали лить потоками и дороги превратились в полосы грязи, путешествие на север стало невозможным, ведь они могли серьезно застрять. Поездку пришлось отложить почти на неделю.

Эмлин устраивало это дополнительное время, ведь в Эшборне как раз началась посевная. Она много часов проводила, спрашивая советов Уота, обсуждая посадку, пересчитывая количество недавно родившихся ягнят на ближайших фермах и помогая каждому владельцу решить, сколько овец продать на рынке, а сколько оставить на еще один сезон. С многочисленными долгами Эшборна прибыль от шерсти была сейчас особенно важна.

Несмотря на то что не хотела становиться женой Уайтхока, Эмлин послушно готовилась к нежелательной свадьбе. Из кладовой были изъяты яркие шелковые платья, украшенные парчой, со старомодным вырезом, когда-то сшитые для ее более высокой мамы. Опытная швея подогнала платья по фигуре Эмлин и переделала по новой моде – сделала закрытыми на груди и утянула рукава.

Эмлин со служанкой Жанной сортировали и упаковывали одежду в деревянные сундуки, посыпая ее сухими лепестками роз. Пяльцы для вышивания были разобраны и сложены в деревянную шкатулку вместе с материей и нитками. В спешке шились новые простыни из белого холста, найденного в одной из кладовых. Жанна при этом ворчала, что если граф столько лет жил без жены, то неизвестно, в каком состоянии пребывает его спальня.

Мысль о том, что нужно будет делить кровать с графом, заставила Эмлин вздрогнуть.

Осторожно завернув в шелк листы манускрипта для Гая, она сложила их в коробку, которая должна была остаться в Эшборне и быть отправлена позже, когда она обоснуется на новом месте. Обернув замшей несколько кисточек и горшочков с красками, а также старые листы пергамента, она положила их в кожаную сумку, которую планировала взять с собой. Вспоминая на ходу, она бросила в просторную сумку еще кое-какие вещи: плотный синий плащ и серое шерстяное платье, сорочку, шерстяные чулки и льняной головной убор.

Через двенадцать дней после отъезда ее братьев и сестры, в солнечный прохладный день Эмлин попрощалась с Уотом и выехала прочь через крепостные ворота с решеткой – ее зеленый плащ развевался над крупом лошади. Не заплакав, с невозмутимым выражением лица она покинула Эшборн, а за ней катились три нагруженные повозки и ехало больше дюжины стражников.

Скача сквозь мрачный серый туман на третий день пути, Эмлин плотнее завернулась в свой плащ и поглубже спрятала голову в теплый капюшон. И все же девушка чувствовала холод и одиночество. Каждый шаг этого путешествия усиливал ужас, огромным холодным камнем лежащий на ее сердце. Она ехала в Греймер скорее как узница, нежели невеста.

Жанна тряслась в экипаже рядом, кучером был молодой слуга из Эшборна. Хью де Чавант ехал во главе процессии, стражники, одетые в красно-коричневые плащи войска Уайтхока, торжественно скакали парами.