Барбара Картленд - Признание у озера

Впрочем, Пиран обрел некоторое утешение в том, что к семнадцати годам Лолита превратилась в настоящую красавицу, так что он с гордостью мог говорить своим деловым партнерам:

– Позвольте представить мою приемную дочь, леди Лолиту Вернон.

В этом году Лолите исполнялось восемнадцать, и отчим твердо решил сделать так, чтобы высший свет помог ему отпраздновать столь знаменательное событие.

Он уже приобрел большой и весьма импозантный особняк на Беркли-сквер, а теперь планировал устроить для Лолиты роскошный бал по случаю ее первого выхода в свет. И вознамерился сделать так, чтобы это торжество затмило собой все прочие балы сезона.

Но в конце апреля с его супругой, которая занималась необходимыми приготовлениями к тому, чтобы представить дочь при дворе, случился апоплексический удар.

Доктора не могли внятно объяснить, что стало тому причиной. После удара миледи впала в бессознательное состояние, из которого ее не смогли вывести самые опытные и дорогостоящие представители медицинского сословия.

Разумеется, подобное несчастье не могло не расстроить планов относительно дебюта Лолиты, поскольку было решительно невозможно устраивать бал в доме, где ее мать лежала в коме. Ральфу Пирану пришлось искать среди подруг супруги хозяйку бала, которая могла бы взять Лолиту под свое покровительство и вывести ее в свет. Он требовал, чтобы девушка на протяжении всего сезона продолжала бывать на людях, поскольку это шло ему на пользу не только в социальном плане, но и в деловых отношениях.

В обществе по-прежнему считалось вульгарным и неприличным для джентльмена заниматься торговлей, и Пиран стремился любой ценой добиться того, чтобы его принимали как равного. Он полагал себя достаточно богатым, чтобы купить положение в высшем свете, коего жаждал всей душой.

Помимо денег, самой ценной статьей его актива была падчерица.

Сам он был весьма презентабелен – высокий, темноволосый и привлекательный. Одеваясь у лучших портных Лондона, он ничем не выделялся среди прочих членов клубов «Уайтс» и «Будль», так что никому и в голову не приходило поинтересоваться, что он там делает.

А вот с приглашениями все складывалось далеко не так удачно. Многие светские дамы питали искреннюю привязанность к графине Уолкотт, болезнь которой приводила их в отчаяние, и охотно приглашали Лолиту на ленч, ужин или бал, когда давали таковые, обходя при этом ее приемного отца вниманием.

Он ужасно злился, но держал свои чувства при себе и старался попасть на приемы, где среди гостей присутствовали дамы, что закрыли перед ним двери своих домов.

Лолита знала о презентах, которые отчим передавал матерям ее подруг, как понимала и то, что они не могли позволить себе явить столь неслыханное гостеприимство, не располагая сторонней финансовой поддержкой, если уж говорить откровенно.

К концу мая Ральф Пиран уже побывал на балах, куда его еще в начале года ни за что бы не пригласили, – того, что ему требовалось, он умел добиваться.

Мужчины хлопали его по спине, говорили, что он «славный малый», и не стеснялись попросить в долг тысчонку-другую фунтов, против чего Пиран ничуть не возражал.

При этом он был не настолько глуп, чтобы из-за амбиций пренебрегать деловыми предприятиями, и сейчас готовился заключить соглашение, которое должно было сделать его владельцем всего рыболовного флота, о чем он мечтал уже давно.

Но приобретение оказалось столь дорогостоящим, что Ральфу пришлось заручиться помощью кое-кого из друзей, которые, подобно ему, были заинтересованы в том, чтобы приумножить свои капиталы и увеличить количество судов, коими владели.

На протяжении многих лет Мердок Таннер оставался самым влиятельным предпринимателем в торговом судоходстве, и Пиран понимал, что если они станут партнерами, то обретут контроль над морями и океанами, покрывавшими две трети земного шара. Мердок Таннер старел, а сына у него не было, и, когда они вели переговоры, даже намекнул, что его наследником станет именно Ральф…

Ральф Пиран вошел в холл особняка на Беркли-сквер и широким шагом направился к себе в кабинет, как вдруг до него донесся отчаянный крик Лолиты.

Он терялся в догадках ровно до той минуты, пока не распахнул дверь и не увидел, что она оказывает яростное сопротивление Мердоку Таннеру. Ральф в оцепенении застыл на пороге, а Лолита отвесила его компаньону звонкую пощечину. Старик отшатнулся. Девушка вырвалась из его объятий и проскользнула к двери.

Ральф услышал все убыстряющийся стук каблучков – это она пересекла холл и устремилась вверх по лестнице – и поспешил рассыпаться в извинениях, а потом торопливо предложил гостю бокал шампанского.

А Лолита вбежала в спальню, с грохотом захлопнула за собой дверь и, присев к туалетному столику, уставилась на свои растрепанные волосы.

– Как он посмел попытаться поцеловать меня? – бушевала она. – Будь мама здорова, она бы пришла в негодование!

Перед тем как случилось несчастье, мать Лолиты вновь и вновь повторяла ей, как следует вести себя дебютантке .

– Ты должна проявлять сдержанность, скромность и вежливость, – наставляла она дочь, – и, разумеется, не совершать того, что сделает тебя предметом обсуждения.

– Что ты имеешь в виду, мама? – спросила тогда Лолита.

Поколебавшись немного, графиня все-таки ответила:

– Некоторые девушки, как мне говорили, позволяют мужчинам чересчур фамильярничать. Ты ни в коем случае не должна выходить в сад или в пустую комнату в сопровождении одного лишь мужчины.

– Ты имеешь в виду, что он может попытаться поцеловать меня?

– Настоящий джентльмен никогда не позволит себе ничего подобного, – ответила мать. – Но, насколько мне известно, иногда нынешние девушки поощряют мужчин вести себя именно таким образом, что в мое время было бы сочтено недопустимым и порочным. – Улыбнувшись, она продолжила: – Я хочу, чтобы ты вышла замуж за человека столь же обаятельного и хорошо воспитанного, как твой отец.

Лолита была достаточно умна, чтобы понять: мать предостерегает ее насчет мужчин, с которыми вел дела Ральф Пиран.

Девушка уже встречалась с некоторыми из них и считала их довольно грубыми, а мать непременно назвала бы их чересчур фамильярными. Те, что постарше, щекотали ее под подбородком и говорили, что она просто милашка и запросто может разбить сердца всех мужчин в городе. Молодые же с чрезмерным усердием пожимали ей руку, и Лолита не сомневалась, что, согласись она потанцевать с ними, они бы прижимали ее к себе чересчур крепко.

Собственно говоря, опасаться чего-то подобного не приходилось, поскольку на балы, которые устраивали подруги ее матери, их не приглашали, как, впрочем, и тех, кто тайком принимал помощь от ее отчима.