Федор Метлицкий - Конец света

До меня дошел смысл их речей, я ужаснулся тем, что происходит на моей родине. Недаром многие ближние страны удирают от нас. Спасаться надо от этого неперебродившего народа, неуверенного и жестокого друг к другу!

– Да, мы полны пороков! – не выдержал я. – И я горжусь этим. А вы, чистенькие, дистиллированные…

Дальше не знал, что сказать, и обозлился на себя.

– У вас слишком легкая жизнь. Уходите в неизведанные смыслы – без трудностей, которых вас лишила расшифровка генома, темной энергии вселенной. У нас есть цель – вырваться из дурной бесконечности. А с чем тут бороться?

– Да, мы избавились от рисков, – озадаченно сказал Муса. – Но есть объективные риски – рок наступления Космоса. Высшая цель – преодоление его, в бесконечной борьбе и познании. А у вас даже не вижу желания преодолеть дурную бесконечность ваших пороков.

– А что же такое циклические революции, ломающие невыносимую жизнь?

– Ваши революции ничего не дают, – продолжал Улисс, знаток цивилизаций. – Происходит бифуркация, потрясение, после чего приходит власть еще худшая.

– Им нужна одна революция, – обратился он к Форуму, – та, что заменит homosapiens на homoamantis(человек любящий).

– Ваша жизнь без наших пороков скучнее, – упрямо возражал я. – То есть, я имею в виду другое.

Что другое – разве объяснишь? Даже их музыкальный слух не поймет. Мне нужна вся эта бездонная новизна – но вместе с Землей.

Муса улыбался, мне показалось, коварно.

– Вы любите играть, проигрывать ситуации в конвенциональном пространстве, но это особого рода игра: чтобы получить свое.

– Скорее, мы без ума от самой игры, не приносящей ничего корыстного!

Все почему-то оживились, загудели в свои клаксоны.

Ряды аплодировали, наверно, Мусе и Улиссу, потому что не знали, что такое пороки, добро и зло.

Нефертити посвятила свое сообщение сексу на Земле:

– У земных заложена огромная сила эроса, коренная сила продления рода. Примитивные способы размножения. Неуправляемая демография. И всего лишь частичка наслаждения тела. Принимают секс за любовь в однообразных песнях-поделках, ради наживы и славы. Взращивают особых существ женского пола, «гламурных» богинь. Они накрашены древними кремами и красками, скрывающими недостатки их несовершенного развития, – это у них для обольщения. Характер женщин искажается из-за некритического ухаживания мужчин. Желание их писателя Чехова видеть в женщине человека, «подающего мужчине пальто», то есть приравнять к мужчине, там не выполнимо.

И ты туда же! Совсем не умеет врать! Кому верить? Она молола чушь. Земные женщины не обаятельны? Секс застит здравый смысл? Я видел «гламурных» женщин, поп-звезд, телевизионных ведущих, затмевающих реальность культом самих себя. Многие лишь назначают себе цель – быть обеспеченными путем продажи себя олигархам. А в личной жизни, не на экране – обычные смущающиеся женщины, способные на любовь.

– Так можно ли освоить эту планету? – крикнул кто-то в ухо.

– Нельзя, – отозвалось эхо амфитеатра. – Что тогда будет с нами, в среде варваров? Известно, они прячут разбивающиеся межпланетные тарелки, как военные секреты. А представления об инопланетянах чудовищны.

Я искал спасения, увидел печального Ису. Он посмотрел на меня с сочувствием, терпеливо переждал шум и тихо сказал:

– Для нас уже чудо – жизнь, найденная где-то в другой галактике. А это единственная планета, на которой живут существа, похожие на нас, правда, нашей прародины. А высота их культуры представляет интерес даже для нас. Из нее постоянно прорастают ростки того, что близкое нам. Человеческие существа всегда открыты новому. В их открытости космосу есть что-то бесконечно приближающее к нам. За это землян можно полюбить. Им надо помочь.

– Помочь! – сердобольно закричали из многих рядов.

Я удивленно посмотрел на него. Неужели у него другая цель?

Старейшина поднял руку.

– Представьте, мы прилетим на Землю. Люди встретят нас в штыки: кто такие? Хотите изменить все, что сложилось? Примут за врагов. Человечество Земли еще не умеет быть приветливым, хотя и ждет сигналов из космоса. Что говорить, если даже природную горючую жидкость не могут поделить, доходят до драк, которые у них называются войнами. Кроме того, Земля густо населена, как нас там примут? Нет, пока будем сотрудничать. Наш посланец – вот он.

Оказывается, Форум собрался не ради решения моей судьбы. Вопрос в другом. Я все еще не верил: хотят захватить Землю? Переселиться?

– Они обречены находиться на своем участке подъема, – поддержал старейшину Улисс. – Все должно вызреть. Свой путь они должны пройти сами.

– Не умываем ли мы руки?

Иса виновато обратился ко мне.

– Ваш пример нас тоже чему-то учит. С вами мы стали меньше чувствовать одиночество во Вселенной. Поиск родственных цивилизаций – суть наших желаний.

Старейшина заключил:

– Что ж, подождем критического момента.

– Не дождетесь! – невольно вырвалось у меня.

Публика одобрительно гудела, некоторые в своих тарелках возбужденно выпрыгивали из рядов.

Патриарх вопросил:

– Так что же делать с нашим гостем?

Народ молчал. Показалось, инопланетяне поверили, что существо другой планеты может стать одним из них, в неизмеримых высотах ушедших в иные миры сознания. Поверили, что я не опасен, могу стать сыном их полка, то бишь планеты. Но их смущает нечто примитивное, земное, тенью видное в рентгенограмме моей души. Наверно, их мир неведомых нам высоких конфликтов недосягаем для земного существа.

Иса поднял палец вверх (реликт древнего ритуала), и за ним стали поднимать пальцы остальные.

Меня оставили в живых, приняли. С меня свалился смертельный груз.

Моя подруга встретила его со странным чувством. У нее появились слезы – тоски бездетной женщины по не рожденному ребенку. И странно было видеть нескладного парня, который оказался сыном родного ей мужчины, почти родным ей.

У нее была обида на меня. Ей приснилась моя измена. «Во сне приехала к тебе в какой-то дом отдыха, и кто-то прошуршал платьем и исчез, ты как бы невзначай поправляешь кровать, и сердце мое защемило: ты раньше здесь долго жил, и знаешь все ходы и выходы, как выводить женщин. И я заплакала». Самым жалким кажется человек сам себе, когда он плачет во сне: Аа-аа-аа! Это самый глубокий плач духа! Хотя просыпаясь, не помнит, о чем плакал.

Она страдала, как страдает всякая женщина, лишенная той полной и прекрасной жизни, к которой предназначена. Я смотрел на нее со сложным чувством – вины и жалости.