Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Всю жизнь о розе плачет соловей,
Надолго ль слово милой? На пять дней,
Но если есть Аллах в груди твоей,
Прижми к груди джигита молодого.

Мелькнет вдали платок, она придет,
Промолвит слово, сладкое, что мед,
Джигит свою любимую поймет,
И пусть не будет с ним она сурова.

Чем, Караджаоглан, я нехорош?
Развей печали, радости умножь,
Открой мне дверь в тот дом, где ты живешь,
И твоего не очерню я крова.

Пришел в селенье, чтобы здесь
Меня невесты окружили,
Чтоб на базаре все как есть
Джигиты персики купили.

В твоем дому играет саз [105] Саз — струнный музыкальный инструмент. ,
Пусть все твои друзья сейчас
Придут и пусть рассудят нас,
Чтоб спор извечный мы решили.

Ты подойди, в глаза взгляни,
Чуть пуговички расстегни,
Чтобы твою красу они
Передо мною приоткрыли.

Карадж’оглан благой закон
Привез: повелевает он,
Чтоб тем отдали, кто влюблен,
Невест, которых полюбили.

Иду я к той в соседнее селенье,
Чей локон наподобие цветка,
К той, что тонка, как саженец весенний,
Хоть ростом и не очень высока.

Сметаной, медом должно ей кормиться.
Пусть матушка моя не поскупится,
Не пожалеет бархата и ситца,
Не дрогнет пусть дающая рука.

Как нам с ее отцом поладить старым?
Свою отдаст он дочку, да не даром.
И должно дорожить таким товаром.
Сто золотых — цена не велика.

Карадж’оглан, ты от любви недужен,
Для ран твоих настой целебный нужен,
Построй дворец, пусть там рабыни служат
Той, что прекрасней всех наверняка.

Какую боль, какое горе мне
Ты принесешь еще, моя отрада?
Ты приходи ко мне хотя б во сне
И хоть таким бывай свиданьям рада.

Твой час пробьет, покинешь край родной,
Невестой будешь ты, потом женой.
А что случится, станется со мной,
Тебе в дому чужом и знать не надо.

Мне тяжко видеть смоль твоих бровей,
Но их не видеть много тяжелей,
Не дам тебя во власть чужих людей,
К еде своей сам не подсыплю яда.

Карадж’оглану слезы лить из глаз,
Он с милой разлучается сейчас.
Кто отнял бы тебя, когда б хоть раз
Ты очутилась вдруг со мною рядом?

Любимая садится на ковер
И мне взглянуть в глаза стыдится.
Когда весна в долину сходит с гор,
Кто запахом цветов не опьянится?

В горах гнездовье ласточки моей.
Хоть там и страшно, но внизу страшней,
Внизу молла, внизу ага и бей,
Мой птенчик их, стервятников, боится.

Гора, что так морозна и бела,
Мою спасет ли птицу ото зла?
Пришла весна, пора любви пришла, —
Пора любви пройдет, весна промчится.

Карадж’оглан, любовь не суета,
Хоть юны ласточки твоей лета,
Настали сроки, чаша налита,
Бурлит вино пьянящее, искрится.

Зачем себя ты прячешь от джигита,
Приди, я стать готов твоим рабом.
Лицо мое испариной покрыто,
Приди, утри его своим платком.

Но слов моих ты слушать не хотела,
В шелка и бархат ты себя одела,
Моя любовь преград не одолела,
Нам быть не суждено с тобой вдвоем.

Уже идет с горы моя дорога,
Была она крута, теперь полога.
Ты горько говоришь со мной и строго,
И то, что говоришь, все не о том.

Пусть на земных путях, путях господних,
Благословит меня Аллах сегодня,
Но я, увы, в твоих руках сегодня,
Успокоенья в сердце нет моем.

Карадж’оглан, не в силах побороть я
Своей еще живой покуда плоти.
Дервишские я нацепил лохмотья,
Я от тебя ушел, я был глупцом.

Идет снежок, там, где Элиф гуляет,
Он упадает на атлас Элиф.
Мы издали глядим, и сердце тает.
Страдать ты заставляешь нас, Элиф!

«Элифы» — вот одежд Элиф узоры,
И на Элиф мы устремляем взоры,
Элиф свой аромат вы дали, горы.
Сияньем одарила вас Элиф.

Когда Элиф смеется, сердце тает,
Но в сердце мне — в то сердце, что страдает,
Свой взгляд Элиф, как знак «элиф», вонзает,
Меня «элифом» жжет сейчас Элиф.

Свисают лозы с виноградом зрелым,
Элиф склонилась за привычным делом:
Каламом [106] Калам — тростниковая палочка, которая служила пером. на листе бумаги белом
Элиф выводит в светлый час: «элиф».

Что, Караджаоглан, могу сказать я?
«Моя Элиф, твой кров — мои объятья»,
Я расстегну Элиф застежки платья
И повторю сто раз: «Элиф, Элиф!»

В саду земли цветенья нет давно.
Дерев, дарящих тенью, нет давно.

У лекаря в зеленой чаше судеб
Травы для исцеленья нет давно.

Окаменели жаждущие губы:
Истоков сожаленья нет давно.

Никто не знает о цене сокровищ:
Весов для измеренья нет давно.

Рыдай, Наби! Разрушен замок счастья.
От стрел судьбы спасенья нет давно.

Ты разгневана. Не разберу отчего.
Ты задумала злую игру. Отчего?

Отчего ты мои разнимаешь объятья,
С чужаками сидишь на пиру. Отчего?

Ты меня одного оставляешь в постели,
Будто солнце, приходишь к утру. Отчего?

О слеза, ты вмешалась в моленья к любимой:
Отчего я тебя не сотру? Отчего?

О Наби, расточитель волшебных газелей,
Ты теперь равнодушен к перу: Отчего?

Миром властвует высшая сила. Не так ли?
Человека она подчинила. Не так ли?

Разбиваются скорби о стену судьбы.
Радость вслед за тоской наступила. Не так ли?

Если жизнь обещают в обмен на любовь,
Для влюбленного лучше могила. Не так ли?

Как ни больно сносить мне удары твои,
Но больнее руке твоей милой. Не так ли?