Олег Смирнов - Свет небесный

На горизонте лес стеной
придвинут как бы к краю...
Как человек насквозь земной,
на красоту взираю...

Мотив назрел, он свеж,
он только вымылся,
он ливню подставлял весёлый лик..
Не ясно только — явью или вымыслом
он предо мною празднично возник.
В нём простота и естество слияния
цветка и неба, а не быт, не чад.
Конечно, он возник не без влияния
рубцовских песен, что во мне звучат.
В нём соловей не заглушён сороками:
«Россия, Русь, храни себя, храни...»
Себя сверял я вот с такими строками,
мне будут вечно дороги они...
Братва юнцов бежит, мечтой влекомая,
и парусит былинностью рубах.
О, племя молодое, незнакомое!
Цветов и мёда привкус на губах...

Лист осенний — память лета,
сохрани его, мой друг,
в книге местного поэта:
он во время зимних вьюг
вновь тебе подарит август,
лес со звоном распахнёт,
и в душе поселит радость,
нежность в сердце всколыхнёт...

И цветы — кукушки слёзки —
вспомнишь, кроме всех цветов,
и весёлый лик берёзки,
колкость роз и их кустов.
Этот лист тебя согреет
славной песней о былом...
Подними его скорее,
дышит он ещё теплом.

Окно открыто... Дождь струится,
стучат все капли дружно в лад.
Сумеет досыта напиться
и посвежеть, умывшись, сад.

Трепещут листья... На дорожке
озвучен гравий, будто там
незримые шагают ножки...
Бьют струи резко по цветам.

А гром раскатистый бормочет.
И сад дрожит, грозой пленён,
что сетью тонкой серой хочет
объять весь низкий небосклон.

Хоть будет грозная стараться —
уже наметился просвет,
и серость стала испаряться,
и грома синь накрыла след.

Закрыв глаза, стою, внимая,
как мокрый сад поёт в тиши.
Смывает свежесть дождевая
всю накипь прежнюю с души...

Из ванночки маленькой, чёрной
глядит молодое лицо:
взгляд — милый, игривый, задорный,
а в мочке — сверкает кольцо...

Под лампой багровой — хохочет
лицо в закипевшей волне.
Из вод оно вырваться хочет,
желает рвануться ко мне.

Мечтает глазами скорее
приплыть, укрощая волну...
Тебя я дыханьем согрею,
всей памятью к жизни верну.

Но ты неподвижна, застыла,
разгладилась волн полоса.
Наверно, меня позабыла —
лишь с фото сияют глаза...

Дыханье варненской степи
переплавлялось в жар,
как будто в небе печь топил
незримый кочегар...

Свежо под сенью тополей, —
но краток перерыв...
Трудились мы, чтобы скорей
сердец унять порыв.

Любовь — как синий водоём,
глубин чьих не познать...
И сумерки... И мы вдвоём...
И друг наш — сеновал.

Там были запахи густы,
и дуло из щелей,
и нежно грела руку ты
мою в руке своей.

О чём это тополь бормочет,
ветвями вовсю шевеля?..
Навстречу несущейся ночи
закатом пылает земля.

И лилия шутит с волною, —
все в брызгах кудряшки цветка.
А небо — цветного покроя,
лиловое, как и река...

И с телом сливается тело,
таинственны сполохи глаз.
И всё, что душа захотела,
свершится, наверно, сейчас...

Любовь у нас была похожа
на негасимую звезду.
Ищу её — и не найду,
и лишь тоска мне сердце гложет.

Ещё недавно нам вдвоём
так весело и славно пелось.
Теперь гляжу в лицо твоё
и думаю: куда всё делось?

Ты с фото на меня глядишь, —
в разлуку вечную не верю, —
и словно с грустью говоришь:
«В самом себе ищи потерю...»

Мы собирали яблоки литые
и отдыхали, глядя на Шершни...
Поблёскивали крыши золотые,
цветы качались в травах, как огни...

И всё длиннее становились тени.
Последний луч, проворный и косой,
По Т-образной соскользнул антенне,
прошёл по полю светлой полосой.

Густел и тяжелел вечерний воздух,
и разливалась по округе мгла.
А в тёмном небе зажигались звёзды, —
в нём как бы света музыка жила.

Здесь такая большая вода,
будто небо на землю упало.
Долго шёл я сюда сквозь года, —
и желанная встреча настала...

Я себя находил и терял,
повторяя в миг отдыха краткий:
где-то ждёт меня синий Урал,
где-то ждёт меня синий Зюраткуль...

Это озеро на высоте
глубиной и своей синевою
прибавляло мне силы везде,
хоть и был далеко от него я.

Встаньте, годы мои! Не спеша,
расскажите хоть малую малость,
как одна человечья душа
да к самой же себе пробивалась...

Чтобы нежила душу, ласкала любовь,
чтобы счастье в ней не отцвело,
обратить надо в пепел
лишь несколько слов:
«Одиночество», «Ненависть», «Зло»,

Нужно выдумать —
радость и водопад,
на прибрежном песке следы,
нескончаемый август и звездопад,
и рассвет, что красит плоды.

Упадёт на плечи тогда тишина,
и тепло небес обоймёт, —
будет музыка сердца
внятно слышна,
снова жизнь вокруг расцветёт!

А деревья-то всё зелёные,
а в озёрах — вода в цвету,
а денёчки-то раскалённые...
Листья длинные, заострённые —
и все тянутся в высоту.

В небе голос птиц переливчатый...
Камни скал в кореньях витых, —
видно, скалы с душою отзывчивой,
раз деревья растут на них.

Над рекою кручи размытые,
я на срез отвесный гляжу.
Будто в недра земли открытые
по ступенькам цветным вхожу...

Ветер с каждой ромашки сдувает росу...
Мир — в объятиях красок небесных и света...
Над разливом зари пламенеет лазурь,
горы — сине-зелёного цвета.

Как же долго сокрыта была чистота —
то буранною стужей, то мглою ночною.
Мнилось мне: будет вечно отныне седа
эта местность, укрытая снежной грядою.

Но иные одежды на каждой горе,
И заря украшает их просто и мудро...
Вырастает селение на пустыре
из тумана, приветствуя юное утро.