Татьяна Снежина - Душа как скрипка. Биография, стихи, воспоминания

— Аннушка, пойди сюда. Вот Наталья Ивановна, она работает на телецентре врачом в медотделении. Она должна уйти на неделю, и ей нужна замена. Не могла бы ты ей помочь? Это было бы для тебя хорошей практикой, но, по крайней мере, лучше, чем сидеть бланки заполнять. Согласись?!

— Хорошо, я согласна.

И через полчаса Аня уже сидела в «своем» кабинете, в удобном кресле, совершенно одна и смотрела в окно с высоты десятого этажа. Она очень не любила надевать шапочку и пользовалась тем, что здесь ее надевать не нужно. Она достала из сумочки расческу и стала причесываться. В дверь смело постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

— Наталья Ивановна! Ой, простите, а где Наталья Ивановна?

Анна перестала прихорашиваться и повернулась лицом к двери. Перед ней стоял молодой человек лет двадцати пяти, светловолосый, высокий и худой.

— Теперь я вместо нее. Все вопросы ко мне. У вас что-то болит? Что вас беспокоит?

— Ничего, извините… Я позже зайду, можно?

— Да, да, пожалуйста, заходите, я здесь буду до шестнадцати часов.

Молодой человек скрылся за дверью, а через пять минут один за другим в кабинет начали входить лица мужского пола и жаловаться на головные и сердечные боли, на застойные явления в пояснице, просили выдать таблетки, посмотреть горло, проверить зрение, сделать массаж. Короче говоря, устроили Анне целый экзамен, с которым она достаточно хорошо и с достоинством справилась. Она была довольна собой. В кабинет вновь постучали и вошли.

— Простите, у вас нет йода или зеленки и бинтика?

— У меня все есть — она повернулась и увидела Надеждина — ой, добрый день! А меня к вам на практику послали. Что у тебя?

— Да вот лезвием палец порезал. Он у меня вообще невезучий, постоянно ему попадает.

Аня аккуратно обработала его указательный палец левой руки зеленкой и забинтовала.

— Готово! Не беспокоит?

— Нет, спасибо большое. Ты пойдешь к Владу на день рождения?

— Да, а ты?

— Конечно. Ты заходи ко мне. Мой кабинет прямо и налево в упор.

— Хорошо. Спасибо за приглашение, зайду.

И она заходила каждый день, помогала писать статьи, и он обнаруживал в ней некоторый талант к журналистике. После работы она выходила из автобуса на остановке МГИМО, встречалась там с Владом, и они вдвоем шли пешком до ее дома, прощались у подъезда и расходились. Анна приходила домой и шила Лене платье, в котором она должна была пойти на день рождения Влада, а значит, на встречу с Надеждиным.

В дверь позвонили, и Лена пошла открывать.

— Здорово! Извини, что я без предупреждения. Раздевайся! — с разбегу начала Анна, которую Лена не видела уже неделю.

— Зачем раздеваться?

— Увидишь, раздевайся!

— Ну, зачем?! Ань, ну скажи.

Вместо ответа Аня достала из полиэтиленового пакета какой-то сверток бирюзового цвета. Одним взмахом она развернула его, и Лениным глазам предстало великолепное вечернее платье бирюзового цвета с черным бантом на всю грудь, отделанным и вышитым серебром, и таким же поясом.

— Какая прелесть! Где ты его взяла?

— Не важно. Надевай!

Лена надела платье, и Аня словно остолбенела. Оно было точь-в-точь по фигуре подруги. «А ведь я его шила без снятия мерок и без выкройки. Так, на глаз!» — промелькнуло в голове Анны. Она начала расправлять банты на груди и на разрезе юбки спереди, застегнула пояс и вышитые серебром манжетки рукавов.

— Осталось только выгладить и завтра ты в нем пойдешь!

— Куда?

— Как? Ты что, забыла?! На день рождения Владислава. Или ты совсем уже заучилась? Вот твой фен, иди мой голову, а я завтра зайду к тебе пораньше и сделаю тебе макияж и иричесочку. Ну, пока. Можешь меня не провожать. Ну, давай! — И она ушла, захлопнув за собой дверь.

Лена еще долго стояла у себя в комнате, соображая, что к чему. Потом, очнувшись, она направилась на кухню, где сидели члены семейства:

— Мам, я завтра ухожу на день рождения к девочке из группы.

— А с кем ты пойдешь?

— С Анькой, да и вообще вся группа будет. Ладно?

— А во сколько?

— Куда? Куда? Нечего! На день рождения! Занимайся! Сессия на носу, а она «день рождения»! Не пойдешь! И стрелки сотри! Совсем уже! И сними мои тренировочные! Скоро уже трусы мои носить будешь! Стрелки сотри!

— Ой, Володь, ну отстань! Вообще не с тобой разговариваю! Пристал! В четыре часа. Я недолго, мам, ладно?

— А подарок купила?

— А мы с Анькой вместе дарить будем. Она там что-то купила.

— А ты решила, в чем пойдешь?

— Что-нибудь надену.

Она вернулась к себе, встала на весы. Вконец расстроившись, Лена разобрала постель, потушила свет, уткнулась в подушку и, немного поплакав, уснула.

Будильник неистово звенел, когда Лена, шаря рукой по краю кровати, пыталась нажать кнопку противного звонка, чтобы он наконец замолк. Будильник затих. Стрелка показывала семь. Лена укрылась с головой и вновь провалилась в сон.

В институт она пришла только ко второй паре. Сидела на лекциях, ничего не конспектировала, в полупустой аудитории на последнем ряду, с которого она ничего не видела. Сидела, а все с удивлением оглядывались на нее и перешептывались друг с другом по этому поводу. А ей было все равно: Пусть шепчутся, никому не удастся влезть ко мне в душу. Зачем я пойду на этот день рождения?! Ничего хорошего меня там не ожидает. Хотя и ничего плохого. Но ведь я там никого не знаю, кроме Аньки, я буду там чужой. Да и потом, если я пойду туда, я изменю самой себе! Нет, этого совершенно не нужно. Никто и не ощутит моего отсутствия. Все, решено! Правда, Аньку жаль. Она старалась, платье где-то мне откопала. Хотя, с другой стороны, она меня этим унизила. Что я, сама не могу себя привести в порядок. И вообще, она что-то в последнее время стала много о себе понимать. Не звонит, разговаривает в каком-то повелительном тоне. Слишком много себе позволяет. «Макияж она мне сделает, причесочку!» Будто бы я беспомощный младенец! Да если я захочу…

Лена наконец посмотрела на лектора и на аудиторию. Она взяла свою сумочку, встала и медленно спустилась по ступенькам вниз.

— Извините.

Вся аудитория молча наблюдала за тем, как Лена миновала кафедру. И молчала до тех пор, пока за ней не закрылась тихо дверь.

Лена шла по пустым коридорам института, но ее шаги заглушали голоса преподавателей, доносившиеся из комнат и аудиторий. Она шла и ни о чем не думала. В «отделе» мыслей была полная пустота и тишина. И ноги сами ее несли, несли, несли…

А куда? Этого никто не знал. А она все шла, шла и пришла…

И, как бы вы думали, куда?

Ну, конечно, куда еще могли привести Лену ее ноги, когда за рулем было сердце. Она поднялась на четвертый этаж и села на подоконник окна. Двери Саши не было видно за лифтом, а значит, не было видно и Лену. Она сидела, молча, следя за тем, как за мутным стеклом бесшумно, спокойно спускались на землю хлопья снега, похожие на крупный лебединый пух. У кого-то за дверью было слышно, как работает радио. Лена слышала, как «проникало» тринадцать часов, через некоторое время — четырнадцать часов, потом пятнадцать часов. Вдруг за лифтом открылась дверь.