Александр Назаров - Age of Madness: Утраченная истина

– Но это же бесценно! – воскликнул Генри, пролистав книжку, – мы должны сохранить эту книгу.

– Хотел бы я, но не получится, уже сегодня она будет предана огню. А я… земле. Хм, – он снова впал в задумчивость, но в этот раз он вдруг улыбнулся, – хотя, может еще не все потеряно.

На обложке книги была нарисована большая буква “сигма” староваальского алфавита.

– Что это значит? – спросил Генри у автора книги.

– Я не стал подписываться настоящим именем. Поэтому решил обозначиться как Сигма. Выглядит хорошо, да и звучит тоже. Очень удобно в случае чего называться буквой. Быстро писать и проговаривать. А главное, если не условился с человеком, ему будет не понятно, кто такие, ну скажем, “Йота”, “Альфа” или “Тета”.

– А можно и мне такое имя? – спросил у него Генри.

– Конечно, почему нет. Выбирай.

– Хм, ну допустим… Дельта.

– Неплохо. Приятно познакомиться, Дельта – Сигма протянул руку, и Дельта пожал её.

– Погоди, ты это слышишь? – вдруг насторожился Генри.

– Да… окружают дом. У нас есть меньше минуты. Это конец, Генри. Прости. Сейчас все или ничего. Мне понадобится твоя помощь.

***

– Дом окружили? – человек со шрамом на пол лица. Одетый в красную мантию повернулся к двум другим людям в той же одежде.

– Так точно, двое по бокам, еще один сзади. Ему не уйти, – отчитался мужчина, вооруженный тяжелым арбалетом.

– Отлично, – командир инквизиции снова обернулся к дому, после чего заговорил громким и четким голосом, – Эб Снайдер, именем инквизиции приказываю тебе покинуть свой дом и сдаться нам добровольно. Ты обвиняешься в создании еретических писаний.

Вдруг из окна послышался крик:

– Премного благодарен, что вы пришли после окончания дождя. Решили не мокнуть лишний раз. И все-таки, немного жаль, я уже успел заскучать. Сейчас выйду!

Дверь открылась и на пороге появился Эб. С ним был и Генри. Егерь держал нож у горла ребенка.

– А теперь слушайте меня, – заговорил Эб, – Только попробуйте меня взять, нож в моей руке дернется. Реакция у меня хорошая, моргнуть не успеете, как ребенок отправится к Элеосу. Вы не будете меня преследовать, и ребёнок вернется домой живым и невредимым домой уже к вечеру. А сейчас вы прикажете всем уйти с моей дороги. Ясно?

Глава отряда инквизиторов слушал всё это с улыбкой на лице. А в конце похлопал.

– Неплохая попытка, егерь, – далее он обратился к своим подчиненным, – стреляйте.

– Но ребенок, – помедлил один из них.

– К черту ребенка. Таких еще много по окрестностям ходит. Стреляйте.

– Не знаю, сэр, я это, ребенка-то узнал, – сказал не послушавшийся приказа инквизитор, после чего его командир повернулся к нему с выжидающим и недовольным видом, – пацан того… дворянский.

Услышавший это Эб обмяк и выпустил ребенка из рук. Он был поражен:

– Что? Дворянский, голубая кровь? Не может быть, Генри, – голос, которым Эб произнес эти слова, был голосом человека, которого внезапно предали.

– Эб послушай, – начал Генри умоляющим тоном. Ребенок был готов вот вот расплакаться.

Инквизитор заметил эту сцену. Он развел руками.

– Вы только поглядите, – воскликнул он, – какая тут разворачивается драма! Пацан, может расскажешь старику, кто ты? Что-то он не особо дворян любит. Ты только что подтвердил то, в чем он обвинялся несколько лет назад.

– Генри, – Эб был в отчаянии, – это правда?

Ребенок всхлипнул.

– Да, Эб. Я не бродяга. И зовут меня не Генрих Джекалман. Но я определённо Дельта. Прости меня.

Руки егеря опустились. Нож со звоном упал на мостовую. В туже секунду в грудь егеря вонзился арбалетный болт. Эб рухнул на колени. В это же время ребенок, на которого уже никто не обращал внимания, одним движением прыгнул в кусты, что находились у крыльца, после чего пробежал через задний двор и скрылся. Если бы инквизиторы хотя бы на секунду обратили на него внимание, они бы заметили, что из кустов мальчик, называвший себя Генрихом, вынырнул уже не с пустыми руками. Глава отряда, пришедшего по душу егеря, подошел к Эбу, склонившему голову. У мужчины был совершенно отсутствующий взгляд.

– Эб Снайдер, именем священной имперской инквизиции, за создание еретическим письмен, за оскорбление и попытку убийства представителя богоизбранного дворянства, я приговариваю тебя…

В этот миг, егерь внезапно окреп, после чего резко вскочил, схватив нож, и напрыгнул на инквизитора. Всё что произошло дальше, занимало долю секунды. Одно смертельное движение ножом, последний удар загнанного в угол хищника. Далее свист и удар.

На земле валялись два тела. Шея инквизитора была порезана. Служитель света отчаянно цеплялся за жизнь, пытаясь хватать ртом воздух, но сжимал своё горло, но все тщетно. Рядом с ним с пробитой болтом головой валялся бездыханный Эб Снайдер, егерь, который всю свою жизнь защищал империю от того, что ждет нас за порогом, во тьме, меж деревьями. Они оба истинно верили в одного бога, служили одному Императору. Оба они были коренные ваальцы и оба были мертвы. Закапал дождь. Это был уже не тот яростный утренний ливень. Нет, это был ласковый дождь. Дождь. Смывающий кровь с мостовой, стирая все следы произошедшего. Никто не вспомянет, ни егеря, ни инквизитора, словно их и не было вовсе. Все книги в доме Эба были сожжены, любые упоминания о егере стерты. Только один человек будет помнить его. До конца своей жизни. Человек, который за пару мгновений до убийства бежал прочь, прижимая к завернутую в ткань книгу.

***

Генри пробежал несколько районов и оказался в отдаленном районе города. Он шел узкими, грязными улочками. Ни души вокруг. Он иногда тихо всхлипывал, утирал редкие слезы. Внезапно он обнаружил, что оказался в тупике. Какая-то тень промелькнула на краю его поля зрения. Мальчик застыл на месте. Внезапно его охватил страх. Совершенно один на пустой улице, но при этом внутри росло чувство, что за ним кто-то крадётся. Генри сделал неуверенный шаг, и тень снова промчалась, но уже ближе. Сердце его бешено заколотилось. Странный преследователь все ближе приближался. Генри сорвался с места и побежал прочь из переулка, но дорогу ему резко перегородило существо мерзкой и ужасающей наружности, буквально выпрыгнув из тени. Тварь, представшая перед ним, явно когда-то являлась человеком. Резцы существа были увеличены и выпирали изо рта даже когда тот был полностью закрыт. Нос его отвалился, а маленькие глазенки были черным без радужки. Кисти твари оканчивались длинными грязными когтями. Существо носило старую, местами рваную одежду и мешковины. Открытые части тела покрывала редкая, серая шерсть с яркими проплешинами. Генри мысленно окрестил тварь крысолюдом, однако, отметил про себя, что стоило бы дать ей более приличное название. Монстр, из пасти которого капали слюни, принюхался и двинулся ближе к Генри. Ребенок бы и хотел побежать, но страх приковал его к месту. Бедняга хотел закричать, но воздух застыл в его горле, в итоге обратившись невнятным лепетом. Он закрыл глаза.