Мэри Лэй - Кассандра и Блэр в объятиях снежной бури

– Спокойной ночи, Кассандра, – прошептал он.

– Я не хочу быть одна, – озвучила я свой страх.

– Я побуду здесь, пока ты не заснешь.

Ривер лег рядом со мной. Он меня не касался, но от ощущения его близости тревога отступила. Я не заметила, как погрузилась в спокойный сон.

Наутро проснулась с жуткой головной болью и оглушающим приступом стыда. Как я могла поцеловать Ривера? Какая муха меня укусила? Да, это не муха, а неопознанное насекомое размером со слона!

Как Ривер и обещал, будить он меня не стал, и я обнаружила его в обедне гостиницы. Как теперь смотреть ему в глаза? Или, может, придаю поцелую слишком большое значение, и анимагу нет до него никакого дела?

– Доброе утро, бойкие губки! – расплылся улыбке Ривер. Конечно, он будет не собой, если упустит возможность поглумиться надо мной.

– Когда мы выдвигаемся? – спросила я, игнорируя его насмешки.

– Когда ты поешь, – ответив, молодой человек подозвал гарсона, и снова обратил взор ко мне, – что ты будешь?

– Все равно.

– Тогда принеси то, что посытнее, – сделал заказ Ривер.

Из-за последствий выпитого прошлой ночью алкоголя меня мутило, и еда не лезла в горло, но я знала, что нуждаюсь в силах. Ривер уже закончил с завтраком и пил кофе. Было странно сидеть с ним за одним столом, делить трапезу, будто мы закадычные друзья. Я ненавидела этого человека, но теперь делать это стало сложнее из-за его поступков. Или в этом и заключался его план? Помочь мне, чтобы я оказалась у него в долгу?

– Спасибо, что спас меня, – все же не могла не поблагодарить я. Какие бы цели не преследовал Ривер, с этим разберусь позже, сейчас просто рада оказаться на свободе.

– Как это неожиданно приятно, слышать такие слова от Кассандры Лайн. Всегда к вашим услугам, – произнеся последние слова, Ривер усмехнулся и добавил, – но не ко всем.

Я сразу поняла, на что он намекает. К щекам подбежал румянец. Надо же было выставить себя такой дурой. Но тут осознала, что Ривер мог воспользоваться моей слабостью, но не стал это делать. Может, где-то внутри него дремлет благородство, ну или кряхтит на последнем издыхании.

– И спасибо, что остановил меня вчера, – добавила новую порцию извинений.

– Девушка в отчаяние – так себе добыча, – усмехнулся анимаг, – и это бы тебя сломало, а я не хочу, чтобы ты сломалась, потому что ты нужна в Филориуме.

– Да, расскажи, что там происходит, – опомнилась я.

– На полоумного старикашку, отца Луция, нашло затмение, и он творит что-то несусветное. Луцию и Блэр нужна твоя помощь, и мне тоже.

– Господин Овини?! – воскликнула, пораженная.

– Он самый. Или у седовласого пижона два отца, как у моей сестрички? Кстати, есть еще одна информация из непроверенного источника. Кажется, по возвращению в Филориум тебе нужно заглянуть в еще одно место – Лесную долину. Можем сделать там остановку.

Глаза заслезились от упоминания о родном доме и о Блэр. Я бросила ее одну разбираться с напастями, а она не держала на меня зла и проявляла беспокойство. Захотелось скорее обнять подругу и пообещать, что больше никогда ее не оставлю и разделю любую печаль. Но сначала нужно навестить бабушку.

После завтрака мы телепортировались в Лесную долину. Белория бросилась ко мне с распростертыми объятиями и непрестанно причитала, как я исхудала. Затем ее цепкий взгляд остановился на Ривере:

– Ты, наконец, привезла ко мне своего жениха!

– Нет, бабушка, это не мой жених, – шикнула я, чувствуя неловкость.

– Почему? – расстроилась Белория, – Очень видный молодой человек.

– Благодарю за столь лестный отзыв. Вы тоже прекрасно выглядите, – радушно проговорил Ривер. Даже не знала, что он умеет быть угодливым.

Этой любезности хватило, чтобы Белория прониклась к гостю и пригласила его отведать фирменных кушаний. Уже второй раз я делила с Ривером еду, теперь в еще более странной обстановке – в своем родном доме, где провела все детство. Удивляло меня и поведение анимага: он добродушно разговаривал с бабушкой, шутил и выглядел совершенно обычным юношей, а не опасным колдуном.

Пока они мило беседовали, отлучилась, чтобы побродить по старым комнатам и предаться воспоминаниям. В родительской спальне отыскала альбом с мамиными рисунками и устроилась в кресле. Чаще всего мама делала наброски растений, но я остановилась на изображении нашей семьи. Счастливая пара держит на руках улыбающегося ребенка. Я уже забыла, что мы когда-то были такими.

– Вот это я наелся! – послышался голос Ривера, и он бесцеремонно вошел в комнату, – Смотри, у меня даже живот надулся. Никогда такого не видел.

Юноша похлопал себя по животу, затем взглянул на открытую страницу альбома. Было бы глупо его захлопывать, все равно Ривер уже успел все увидеть.

– Ты злишься на своих родителей?

Его вопрос меня обескуражил. Я безумно тосковала по родителям, беспокоилась о них, но всегда чувствовала что-то еще, но не понимала что. Злость. Это, определенно, злость.

– Да, – неожиданно призналась я, – хоть и знаю, что это неправильно. Я должна гордиться их героизмом, но у меня не получается. Ради долга они оставили меня в детстве, и потом, когда мы, наконец, снова встретились, сделали это опять. Я корю себя за свои чувства, но мне очень обидно. Наверное, это эгоистично – хотеть быть для родителей самым важным. У них есть другие дела, более значимые. Я это понимаю, но все равно злюсь.

Не знаю, почему разоткровенничалась перед Ривером. Скорее всего, дело в этом месте – здесь я снова чувствую себя маленькой девочкой, брошенной и одинокой.

– Твои эмоции понятны, не нужно ругать себя за них. И ты заслуживаешь того, чтобы быть для кого-то самым важным.

Тон анимага звучал успокаивающе, и, действительно, стало легче. Но что это за новая грань, являемая Ривером? Нужно быть настороже.

На прощание бабушка передала мне небольшой сундук. Я сразу обратила внимание на эмблему совы, знак Совета сов. Белория не могла открыть его, но была уверена, что там хранится что-то важное, и надеялась, что так я смогу лучше узнать родителей и понять.

Кассандра

Когда мы переместились в Филориум, я сразу побежала в особняк Калипсо. Встретившись с Блэр, мы без слов кинулись обнимать друг друга, словно только телесная связь могла подтвердить, что все происходит наяву. Немного отстранившись, мы посмотрели друг на друга, на лице подруги появилось удивление:

– Ты плачешь? Неужели, правда, так по мне соскучилась?

– Прости, – смутилась я, редко показывая слезы другим людям.

– Все правильно. Если бы ты не растрогалась при виде меня, я бы вряд ли тебя простила, – усмехнулась Блэр и снова прижала меня к себе.

Больше часа мы разговаривали, делясь историями, что приключились с нами за время разлуки. Моим друзьям пришлось не сладко, и меня обуяло огромное чувство вины, что оставила их. Чем я лучше своих родителей? Они хотя бы сбежали ради благого дела, а не из-за любовного помешательства.