Дарья Кинкот - Наследие Чарма: Выбор судьбы

– Не могу, – спокойно ответил юноша.

Натаниэль ходил из стороны в сторону по гостиной своего старшего брата. Здесь все было достаточно блекло и невзрачно, только парочка ярких постеров напоминала о том, что порой сюда наведывалась Минтвуд младшая. Юноша сокрушался, рассуждая о смерти своей лучшей подруги и комментируя «гадкое» поведение Мэттью Блума. Бенджамин всегда относился к Паттерсон с искренней теплотой, но сейчас он был слишком озабочен похищением Феликса – и поэтому раздражался сильнее с каждым новым словом своего нежданного гостя.

– Боже мой, я надеюсь, что никто из ребят об этом не знал, – Гринфайер младший сжал кулаки. – Если они и это от меня скрывали, то я просто не знаю…

Уорд сидел на диване, сцепив руки в замок и сложив их на колени. Перед глазами все еще стояла похоронная процессия, напоминавшая ему о том, что в скором времени они точно так же будут хоронить колдуна с челкой. И парню было откровенно наплевать, что в Чарме мертвецов не хоронили.

– …ох уж этот Блум, я сразу понял, что он какой-то мутный тип! Бедная Софи повелась на его это… На что она вообще повелась?!

Бен вскинул брови – до него доходили лишь отголоски монолога младшего брата. Сейчас он задумался над тем, что можно было найти в Мэттью. «Он достаточно накаченный и носит именно ту одежду, которая это подчеркивает. А волосы до подбородка так сексуально обрамляют его лицо…» Паренек недоуменно встряхнул головой, стараясь отогнать от себя эти мысли. Обстановка продолжала накаляться.

– …она не заслужила всего этого. Почему это произошло именно с ней? Это же так несправедливо!

И тут чаша терпения Бенджамина переполнилась. Паренек вскочил на ноги, злостно закричав на брата, да так, что тот испуганно пошатнулся:

– Несправедливо?! Очнись, ты же с Земли! О какой справедливости идет речь?! Хорошие люди не всегда живут долго и счастливо, а плохие не всегда получают по заслугам! Жизнь не справедлива и никогда такой не была!

Натаниэль лишь беспомощно хлопал глазами, выглядя как попавший под свет прожекторов олень. Спокойствие ему принес внезапно раздавшийся тихий голос:

– Он прав, – Антуанетта опасливо вышагивала из коридора. – Мы не всегда получаем то, чего заслуживаем. И не всегда заслуживаем то, что получаем.

– Что ты здесь делаешь? – с ноткой удивления спросил юноша.

– Пришла проведать тебя, – рыжая слабо улыбнулась. – У меня сейчас обеденный перерыв.

– Что ж, тогда я приготовлю тебе что-нибудь… – он сделал шаг в сторону кухни.

– Я оставлю вас, – решительно заявил Уорд, поправляя очки. – Обещал Фелиции рассказать о том, как прошли похороны.

С этими словами простокровный направился к выходу. Леруа заботливо погладила его по плечу, когда он прошел мимо нее.

– Извини, что тебе пришлось стать свидетелем всего этого, – фыркал Гринфайер младший, оказавшись перед обеденным столом.

– Я ожидала чего-то подобного, – нейтрально откликнулась чародейка. – Тебе сейчас непросто. Я хотела… Утешить тебя, что ли.

– По иронии судьбы, она была единственной, кто мог меня утешить.

– Тебе повезло, потому что я тоже умею поддерживать людей, – она уселась на стул.

– Нет, – он снисходительно покачал головой. – Ты… ты не она.

– Конечно я не она, – обескуражено согласилась Леруа. – Никто, кроме нее, не она. Она была единственной и неповторимой, но ее больше нет. И тебе придется с этим смириться. Все, что ты можешь сделать – жить так, словно она все еще рядом.

Юноша посмотрел на свою спутницу и согласно хмыкнул. Пару минут они провели в тишине, пока он готовил для нее обед.

– Я должен предупредить тебя, – Нейт наполнил тарелку овощами и кусочками цибуи, – что, если ты пришла оправдывать своего друга…

Тони приподняла брови.

– …то лучше даже не пытайся, – он поставил перед ней еду.

– Я знаю, что это бесполезно, – она безразлично качнула головой.

– Это хорошо, – юноша сел напротив нее, взволнованно скрестив руки. – Тогда у меня есть к тебе вопрос.

– Валяй, – рыжая устало уплетала кулинарные изыски своего друга.

– Ты знала о них?

Антуанетта замерла, услышав вопрос. Опасливо подняв глаза на собеседника, она положила столовый прибор:

– Какая разница? – задумчиво спросила она в ответ.

– Ты знала, – подытожил Натаниэль.

– Я не буду оправдываться, если ты этого ждешь.

– Почему в этой компашке всем наплевать на честность?

– Конкретно я тебе никаких обещаний не давала, – откровенно заявила Леруа.

– А ему давала, верно?

– Дело не в Мэтте, – оскорбилась чародейка. – Я не сказала, потому что Софи не хотела, чтобы ты знал.

Глаза юноши округлились, приняв цвет самых темных глубин океана. Проглотив ком, застрявший в горле, он едва слышно заговорил:

– …не хотела?

– Она боялась, что ты воспримешь это как угрозу. Что будешь переживать, – Тони пожала плечами. – Поэтому и остальным не говорила.

– Тогда откуда ты…

– Случайность, – перебила его чародейка. – Я застукала их случайно и с тех пор больше с ней не общалась.

– Что еще она тебе сказала? Что ты знаешь?

– Я ничего не буду тебе говорить, – уверенно промолвила Леруа. – Это могла сказать либо она, либо Мэттью…

Юноша раздраженно закатил глаза.

– …но ты сейчас не готов к этому, так что придется смириться. Знаешь, что бы ты там ни думал, Мэтт…

– Ты обещала, что не будешь оправдывать его.

Антуанетта утомленно вздохнула:

– Я лишь хочу сказать, что иногда вещи не являются тем, чем кажутся.

– Ха, – Гринфайер младший рассмеялся, – хочешь сказать, что если он и выглядит конченным ублюдком, то это не обязательно правда?

– Чем тебе кажемся мы с Ником? – неожиданно серьезно спросила его рыжая.

– Ну, – он задумался, – вы будто бы идеальная парочка. Любите и дополняете друг друга, почти никогда не ссоритесь.

Чародейка улыбнулась с ноткой печали:

– Я постоянно закатываю ему скандалы, – шепотом промолвила она.

Натаниэль настороженно взглянул на подругу – было видно, что она планирует поделиться чем-то сокровенным.

– Без какой-либо причины. Это может случиться на ровном месте, дойти до криков и даже до разгрома вещей. Я делаю это, потому что со мной что-то не так… – она осеклась. – Чарокровные не болеют, но я чувствую, будто бы что-то в моей голове мешает мне быть как все. И каждый раз после того, как я срываюсь, я ненавижу себя. Ненавижу себя за то, что позволила Нику полюбить меня. И что теперь ему приходится мириться с этим. Ему было бы лучше без меня.