Марина Ли - Не буди лихо

– Нет, ну милота же!!

– Жень? – Медведская удивлённо посмотрела на своего демона. Я на своего даже смотреть боялась. Судя по тому, как заледенел бок, к которому меня прижали, в лучшем случае завтра я слягу с воспалением лёгких, в худшем – весельчак Женька смеётся в последний раз в своей жизни.

– Всё хорошо, – Ракета поцеловал Ленкину лапку и весело посмотрел на меня. – Даже ещё лучше, чем я мог подумать.

И снова рассмеялся, что заставило Стёпку так громко клацнуть челюстями, что я испугалась за его зубы. Женька перевёл взгляд на моего спутника и уже совершенно серьёзно сказал:

– Извини, сержант. И в мыслях не было тебя злить. Я просто не знал, что ты и Мария… состоите в отношениях.

Я хотела было возмутиться, мол, какое ему дело до того, с кем я состою или не состою, но Стёпка снова пахнул на меня морозом, и я вздрогнула, но промолчала.

– Если хотите, – продолжил Ракета, словно не замечал возникшей между мной и братом напряжённости, – можем вечером выбраться вместе куда-нибудь.

Ленка радостно заблестела глазами, а Стёпка коротко ответил:

– Это лишнее, – убрал лапу с моей талии, чтобы перехватить руку. – Мы не афишируем наши отношения.

И уверенно потянул меня в сторону входа в гипермаркет, как-то уж совсем по-хамски оборвав разговор.

– Стёп, подожди минутку, – попросила я. – Мне надо Ленке два слова сказать.

– Позвонишь ей, – рыкнул Стэфан, и мне ничего не оставалось, как просто помахать рукой слегка опешившей от нашего внезапного ухода парочке.

Хватило меня только до торгового зала, а уже там я упёрлась, отказываясь мчаться между продовольственными рядами, и заставила брата посмотреть на меня.

– Ты спятил? Что это было? – зашипела, когда он без охоты остановился посреди прохода, лениво опершись о тележку.

– Встань ближе, – велел он. – И вообще, пока мы до дома не доберёмся, будь добра, следи за тем, чтобы не отходить от меня больше, чем на метр.

Я недоумённо заморгала.

– А уже дома, – зловеще продолжил Стёпка, понизив голос и оглянувшись предварительно по сторонам, – ты мне объяснишь, почему от тебя фонит, как от подростка в период полового созревания. Я сразу думал – показалось, что, может, у тебя … не знаю, роман с кем-то из наших, из студентов. Так бывает, особенно когда… ну…

Стёпка вдруг смутился и отвёл глаза, а мне понадобилось с минуту, чтобы понять, на что он намекает.

– У меня роман со студентом?! – зашипела я гневно. – Ты с ума сошёл?! Да ни за что в жизни!

– Угу, – Стёпка дёрнул себя за кончик косы. – Я так и понял, когда ты к чертям собачьим едва всю стоянку не разнесла! Если бы я тебя не блокировал… Если бы не сообразил… Ты поэтому плакала? У тебя какие-то проблемы с Ковеном?

Настала моя очередь оглядываться по сторонам и крутить пальцем у виска, когда в наш ряд свернула бабулька с огромной сумкой на маленьких колёсиках. Вряд ли она была правительственным агентом или представительницей древнего ордена ведьм, но её появление заставило нас со Стёпкой вспомнить о том, где мы находимся и свернуть беседу.

– Дома договорим, – буркнул мой брат. – Держись поближе, чтобы твой фон за мой приняли, если что.

Я кивнула, а в следующий момент зазвонил телефон. Мне даже на экран не надо было смотреть, чтобы понять, кто меня вызывает.

– Привет, Медвед, – пролепетала, покосившись на Стёпку.

– Машка!!! – зашептала в динамике подруга. – Я только на секундочку, пока Женька машину заправляет. Он мне категорически запретил вмешиваться… Но, Машунь, отношения с бывшими – это неконструктивно. Не спорю, Стэфан – мужик шикарный, но зачем тебе возвращаться в прошлое?

– Лен!

– Подожди! Ведь расстались же вы из-за чего-то тогда, так зачем ворошить былое, особенно теперь, когда…

– Лена!

– Кстати, ты зачем от Диметриуша прячешься? Он тебя искал вчера.

– Затем, – рявкнула я, привлекая к себе недовольное внимание всё той же старушки, которая ходила за нами, словно приклеенная, пробуждая мою паранойю. – Пожалуйста, не говори ему, что видела меня сегодня. Вообще никому не говори. Ладно?

Ленка недовольно цокнула и торопливо выпалила:

– Женька идёт. Позже об этом поговорим.

В расстроенных чувствах я засунула телефон в карман, по опыту зная, что если последнее слово осталось за Медведской, то ничего хорошего не жди. Стёпка посмотрел на мою печальную мину, обнял меня одной рукой за плечи и произнёс:

– Машка, да не вешай ты нос! Прорвёмся. Хочешь, наберём вина целую тележку и торт шоколадный.

– И мороженое, – улыбнулась я на его предложение. – И мяса. Много. Мне почему-то так есть чудовищно хочется. Слона сожрать готова.

– С ума сойти можно, – проворчал Стёпка. – Рассказал бы кто – не поверил. Ладно, идём покупать слона.

К прерванному разговору мы вернулись только во время позднего обеда, плавно перетёкшего в ранний ужин, уже в Стёпкином пентхаузе, точнее, на его террасе, устроившись в удобных креслах возле круглого гриля, под крышкой которого ароматно шипело мясо с овощами.

Я заговорила сама, без подсказки со стороны брата. Говорила коротко и по существу, не подбирая слова и не щадя свою гордость. Прекрасно понимая: да, я заслужила недовольство брата. Ведь расскажи я ему или отцу – да хотя бы Бусе! – о своих кошмарах раньше, ничего бы не было. Ни петли на ауре, ни Бьёри, ни взрыва в кабинете Чапая… Я говорила, а Стёпка спокойно слушал. Слишком спокойно, я бы сказала. Не злился на меня за то, что не рассказала раньше, не перебивал, не ругался, даже понимающе кивнул, прервав мои сбивчивые объяснения.

– Не надо, малыш, – пододвинул ко мне тарелочку с сырной нарезкой. – Не вини себя. В том, что с тобой случилось, виноваты исключительно мы с отцом. Слишком многого мы от тебя требовали, зачастую забывая, что ты не курсант кадетского корпуса, а маленькая девочка.

У меня защипало в носу, и одновременно с этим задрожали губы и зачесались глаза.

– Я просто всегда была слишком упрямой и слишком гордой, чтобы признаться кому бы то ни было в своих слабостях.

– Тебе было четыре года, Машунь. А мы тебя бросили у чужого человека. Подумай сама. Кому и в чём ты должна была признаваться?

– Буся мне не чужая.

Стёпка усмехнулся:

– Малыш, теперь она и мне не чужая. А тогда? Нет, правда. Я бы даже удивился, если бы ты тогда рассказала бабушке о кошмарах. Из меня хреновый психолог, но думаю, ты просто боялась стать для неё неидеальной. Боялась остаться совсем одна. Понимаешь? Мы ушли. Кроме неё никого рядом нет. А отец слишком часто говорил о том, что дочери демонов ничего не боятся. Ни темноты, ни бабаек, живущих под кроватью, ни…

– …кошмаров, – закончила я за него.

– Ни кошмаров, – кивнул Стёпка и, перегнувшись через стоявший между нами стеклянный столик, погладил меня по щеке. – Машка, ты самая лучшая младшая сестра в мире. Я буду тебя любить, даже если у тебя вырастут рога и копыта. А ты переживаешь из-за каких-то кошмаров.