Татьяна Зингер - Академия нежити. Кафедра неприятных последствий

Их были не готовы принять. Запреты и ограничения, сегрегации, войны. И тогда потусторонние решили взбунтовать. Банши и драконы, упыри и разумные зомби, гули – они затеяли свою революцию.

По словам Игната, нежить не ищет зла. Ну, конечно, а кто скажет, что будет кромсать магов из жажды мести. Нет-нет, сугубо благие намерения – не океаны крови, а всего-то реки. Вся надежда на того, кто спит мертвецким сном аки заколдованная принцесса.

Колдун, которого я должна – ага, держите карман шире – воскресить, могущественен настолько, что ему подвластно возглавить восстание. Никто из ныне живущих не сравнится с ним.

Когда он был отравлен, и надежда сопротивления рухнула. А потом им пришло в голову, что оживить его может любой сильный некромант, необязательно квалифицированный. Декан моего университета год искал мага и остановился на мне. Это при том, что в учебе я не блещу, а ресурсы – чуть выше среднего.

Что-то не складывается, не так ли? Неужели на свете мало некромантов, готовых помочь? Почему со мной поделились планами, не боясь отказа? Якобы декан поверил в меня. Почему он так решил? Что мешает мне прямо отсюда пожаловаться в управление магических дел о попытке нарушения режима? Один звонок, одно электронное письмо – и от сопротивления не останется и следа. Мой гражданский долг будет выполнен.

– Ты не посмеешь, – резко пресекла Рита.

– Почему? – Я с сомнением потерла переносицу. – Ты же сама недолюбливаешь нежить.

– Потому что в тебя верят. – Подруга поджала губы, а в глазах её появилось нечто воинственное. – Не соглашайся никого оживлять, если не готова столкнуться с последствиями, но не предавай их. Давай выждем, осмотримся, а? Может, откопаем что-нибудь интересное? А потом, если поймем, что они представляют угрозу, я лично позвоню, куда следует?

Был ли у меня выбор? Учебу в академии никто не отменял. Придется ходить на лекции, отвечать на семинарах и постоянно – ежеминутно – ожидать удара в спину.

Могут ли меня заставить?

Нет. Даже если к моему горлу приставят кинжал, я не соглашусь. Лучше – смерть, чем дурная слава.

Впрочем, ни Игнат, ни Антон не выглядели безжалостными палачами. Вполне возможно, что вся их история – красивая выдумка. Ну, есть у них в закромах дохлый маг, ну, хотят они его оживить ради какого-то своего умысла. Но всё остальное, включая участие моего декана, – полная чушь. Навели тумана, чтобы я почувствовала свою значимость и поддалась на их уговоры. Ага, но я ж не последняя дура. Вижу, как нелепо получается: великого колдуна должна воскрешать какая-то Ника Миронова.

Мы с Ритой уверились в мысли, что за словами Игната нет никакой силы. Сказать можно что угодно. Кто докажет-то, что так оно и есть? Пока мне не позвонит лично декан и не попросит возродить кого-нибудь за пятерку по экзамену – никаких воскрешений.

С этой мыслью я и завалилась обратно в кровать. На сей раз под бдительным контролем Риты.

Звуки, которые доносились из-за стены, было невозможно описать словами. Дьявольские крики на грани разумного и долбежка-долбежка-долбежка. Словно перфоратором по бетону. Я перевернулась на левый бок и накрыла голову подушкой, но басы ворвались сквозь пуховой заслон. Пришлось разлепить веки. Рита, осоловевшая и взъерошенная, тоже проснулась – небывалое событие! – и сейчас награждала самыми замысловатыми эпитетами нашу единственную и неповторимую соседку, а заодно её музыкальные вкусы.

– Юнона приносит кого-то в жертву? – предположила Рита.

– Надеюсь, приносят её…

Мы, не сговариваясь, встали с кроватей и двинули в гости к Юноне, которая вовсю кашеварила в переносном котелке что-то неаппетитное, со сладковатым душком. По-моему, на поверхность всплыла и тотчас пошла ко дну жабья лапа.

– О, девочки, вы встали? – обрадовалась банши, не отвлекаясь от кипящего варева.

– Да с тобой любой мертвец встанет, – голосом того самого мертвеца произнесла я.

– Вам не нравится грайндкор? – понимающе заключила Юнона и убавила на ноутбуке громкость.– Сорри. Я привыкла быть одна, совсем забыла про вас. Не обижайтесь, ок? Мое предложение куда-нибудь сходить в силе? – добавила она елейным голоском. – А то завтра пары, надо развеяться перед многочасовыми муками.

Я хотела послать куда подальше и её, и совместные походы, но Рита, на удивление, согласилась.

– Конечно, в силе! Где у вас тут вкусно и недорого кормят? В столовой мне расхваливали только овсянку, но, судя по тому, какого синего оттенка она была, предлагают её не первую неделю.

Юнона пообещала показать нам самые злачные места, и мы отправились собираться.

– На кой нам дружить? – в коридоре буркнула я.

– Лучше с ней, чем совсем одни, – философски изрекла Рита.

Спустя полчаса мы втроем вышли за пределы академии и очутились на окраине города. Здесь было… холодно. Деревья, скованные ледяной коркой, казалось, могли рассыпаться от порыва ветра. Замерзшее озеро безмолвствовало. Густой туман покрывал землю молочным плащом. Небо, синее-синее, будто щедро залитое краской, и то было холодным донельзя.

Редкие люди – и нелюди, – утепленные по самые уши, передвигались исключительно быстрым шагом. Видимо, слухи о том, что нежить не реагирует на температуру, были преувеличены.

Рита потерла варежку о варежку и произнесла, выбивая зубами чечетку:

– Холодина. Как тут живут?!

– Да ладно вам! – Юнона выпустила облачко пара. – Всего минус пятнадцать, безветренно – не погода, а сказка! Это вы еще зиму нашенскую не видели. Бывает и минус сорок.

Судя по всему, у Риты, приехавшей из плюсовой Москвы, само словосочетание «минус сорок» вызывало трепетный ужас.

– Как я буду писать дипломную работу о лечебных растениях, если они от мороза загнулись? Не, ну так и напишу: «Всё тлен», – всхлипнула она, а Юнона расхохоталась.

Впрочем, Рита быстро оттаяла. Мы прогулялись по белоснежному городу, заглянули в бистро, оформленное в стиле древней Руси, где кормили недурными щами с квашеной капустой, винегретом и почему-то пончиками. После чашки капучино с ликером – очень по-древнерусски – Рита начала довольно улыбаться, а когда увидела за соседним столиком приятных молодых людей, и вовсе просияла.

– Пробьемся, – подытожила она. – Здешние парни ещё не знакомы с коренными москвичками.

К полудню мы обошли все торговые центы и накупили зимних вещей, чтобы обмен опытом с АНиПС не обернулся переохлаждением и больничной койкой. Юнона как-то поразительно легко провела нас по распродажам, словно была завсегдатаем магазинов. Её траурный черный стиль не казался модным – но в тенденциях она разбиралась, чем сразу полюбилась Рите. Банши говорила мало, больше слушала, но нас это устраивало. Всё равно переговорить Риту невозможно: та выдавала сто слов в минуту и замолкала только для того, чтобы набрать в легкие воздуха для новой пулеметной очереди.