Александр Верт - Молчание. На грани шепота

Пару дней назад, вызывая к себе Ювэй, король Эверон добродушно улыбался, предлагая присесть, а теперь едва не скалился, всем своим видом демонстрируя власть.

− Оставь церемонии, − сказал он, когда Ювэй поклонилась, спустившись вниз. – Нет на них времени. Я и так еле дождался утра. Просто отвечай. Что делал Гэримонд после дуэли и когда вы с ним разошлись?

Ювэй взволнованно посмотрела на короля, но, помня волю принца, лукавить не стала.

− Сразу после дуэли он направился в сад, там мы и разошлись почти сразу.

− Он был спокоен? – продолжал спрашивать король.

− Нет, напротив. Он был зол, ругал Грэстуса.

Она бы сказала про обиду, если бы их не слушали стражи и сам Агиман. Просто Ювэй казалось, что больше всего Гэримонд был обижен на короля, но даже тон разговора не допускал подобных вольных размышлений.

− Куда он направился? – спрашивал король.

− Я не знаю, − честно ответила Ювэй. – Он хотел остаться один, и я подчинилась приказу.

Говорить о том, что Гэримонд фактически сбежал от нее, Ювэй не стала, старательно убеждая себя, что никакой, в сущности, разницы нет.

Король зло усмехнулся, оскалился и тут же встал.

− Что ж, в таком случае вы обязаны мне помочь его арестовать и стать его стражей! – заявил он, быстро шагая к лестнице. – Это приказ!

Ювэй отступила, пропуская короля, и едва не закричала, что этого не может быть. Она знала о том, что случилось ночью, но была уверена в невиновности принца.

«Кто угодно, но не он», − думала она, но не возражала, а просто следовала за королем и другой стражей, отрешенно слушала, как стучат в запертую дверь. Когда ту стали выламывать, она просто отвернулась и невольно встретилась взглядом с Агиманом. Тот тоже был взволнован, но почему-то так и стоял у двери.

«Все это не правильно», − подумала Ювэй, не отводя глаз, и ей показалось, что Агиман согласно кивнул, прежде чем отвернуться.

− О боже! – воскликнул король, когда дверь все же выломали. – Позовите врача!

В его голосе снова что-то изменилось. Ювэй обернулась и тут же едва не рухнула без чувств, видя обнаженное окровавленное тело.

Что было дальше, она понять не могла. Она не падала без чувств, а просто отступала, чтобы прижаться к двери собственной комнаты и закрыть глаза.

Странное видение снова охватывало ее.

…Он сидел в темноте и размазывал черную жижу по полу. Она вытекала из его тела, превращалась в узоры под пальцами, а потом снова становилась неясной массой.

Она шагнула к нему, и тогда он поднял голову, кутаясь в черные лохмотья, похожие на обрывки самой пустоты − непроницаемые и зловещие.

− Опять ты, − сказал он устало и отвернулся, словно видеть ее не желал.

− Да, это опять я, − спокойно ответила Ювэй.

Она снова была в белом, и черная жижа на каменном полу отползала от нее.х

− Расскажи мне, что случилось с Эмили, − попросила Ювэй, присаживаясь рядом на пол.

Тьма рисовала вокруг нее круг, будто пыталась захватить или завершить неведомый узор, но они этого не замечали, потому что принц посмотрел на нее, и в зеленых глазах она заметила слишком много разных чувств. Волнение, удивление, надежда. Все смешивалось в зелени его глаз.

− Ты тоже думаешь, что это я убил ее? – спросил принц.

− Нет. Я уверена, что ты просто не мог, но почему все указывает на тебя?

− Странно, − протянул принц. – Я думал, ты первая будешь подозревать меня.

−В какой-то момент, признаюсь, я подумала, что это возможно,− сообщила Ювэй, − но я уверена, что ты не сделал бы такого. Я видела твои кошмары. Я чувствовала твои эмоции. Я была тобой и точно знаю, что ты не мог так поступить.

Гэримонд молчал.

− Что с ней случилось?− снова спросила Ювэй.

− Ее душу съели. Вот и все.

− А что случилось с тобой? Зачем ты сделал это? Ты сам ведь это сделал?

− Сам…

− Зачем?

− Мне просто хотелось отдохнуть. Я вскрыл стигматы, только чтобы немного подышать свободно…

− Они вернутся вновь?

− Да, быстрее, чем заживут раны.

− Ты мог умереть…

− Значит, такой была бы моя судьба.

− Так нельзя! – воскликнула Ювэй и вскочила.

Белое нечто растеклось по полу, прямо от ее ног, рисуя еще один круг, сплетая черное и белое вокруг них.

− Идем, − сказала она, протягивая ему руку. – Просто пойдем отсюда.

− Это не так просто, − вздохнул Гэримонд.

− Давай хотя бы попробуем, − попросила Ювэй, и он все же дал ей руку и встал, даже шагнул к ней, забывая, что это сон, сжимал ее руку и увлекал в подобие танца под странный перезвон мелких невидимых колокольчиков…

Король еще раз посмотрел на сына, лежащего на кровати, неподвижного и едва живого, перевязанного бинтами до самого подбородка, а потом спускался вниз в затихшей башне к своему адъютанту – в конце концов, именно с ним сын просил советоваться.

− Скажи, − сказал король, подойдя к мужчине в доспехах. − Как ты думаешь, зачем он сделал это с собой? Пытался умереть?

− Это очень странный способ убивать себя, − спокойно ответил Агиман. – Не думаю, Эверен, что он хотел именно этого, но и понять, что это может быть, не могу. Это больно, мучительно и абсолютно бессмысленно.

Король тяжело вздохнул, соглашаясь с мужчиной и в то же время кривясь от сомнений.

− Ты ведь слышал мой разговор с Грэстусом? – спрашивал он.

− Какой из них?

− Все, − тихо прошептал король.

− Разумеется, − кивая, сказал Агиман, даже не пытаясь скрыть свою осведомленность.

Короля она тоже не смутила. Он именно этого и желал от своего адъютанта и друга.

− Что если избавился от стигмат? – спросил король. − Он мог ее убить?

− Мне ответить разумом или сердцем? – спросил Агиман.

− И тем, и тем…

− Все против него, и я готов поверить, что это он, но он сын своей матери. Он похож на нее. Разве у нее не было дурного характера? Разве не казалось, что она способна натворить глупостей? Я всю жизнь именно их от нее ждал, но она была самым добрым человеком, несмотря на свою импульсивность. Он не мог.

− А кошмары Грэстуса?

Агиман пожал плечами.

− Они враги. Не знаю почему, но именно враги с самого рождения, а быть может, со времен мироздания…

− Ненавижу, когда ты так говоришь, словно эльф, − вздохнул король.

Агиман снова лишь плечами пожал, не имея иной правды.

Камень треснул прямо у него на глазах.

− Проклятье, − ругался он, пытаясь избавиться от цепей, а те словно сильнее стягивали тело от каждого движения. – Ну, Глен, оторву я тебе уши, когда выберусь. Все оторву…

Камень рассыпался, открывая круглый циферблат в черно-белом узоре. Третий циферблат на полке, озаривший светом этот зал, изогнутые рога и черные косы, что сотнями падали на черный плащ.

Свет прикасался к цепям и те трескались, рассыпаясь пылью.