Ольга Синькова - Сказки Хельги Андерс

Жилище садовника было с секретом. Внешне оно походило на самый обыкновенный деревянный дом с просторными светлыми комнатами, но внутри находилась потайная стена, за которой открывался иной мир – с книгами, диковинными лампами на дубовом массивном столе, клавесином, глобусом, мягкими креслами. И если верный Трезор начинал лаять, предупреждая о вторжении постороннего, всё сразу принимало невинный вид обыкновенного деревенского уклада.

Как много нового узнала принцесса от своего мудрого наставника! Сколько удивительных историй рассказал он ей о дальних странах, иноземных народах, огромных океанах и бескрайних снегах. И когда Виола подросла, она спросила свою няньку, откуда садовник столько всего знает, откуда он родом, кто он и как здесь оказался, на что та не могла ответить ничего вразумительного.

И вдруг садовник пропал. Никто не знал, куда он делся. Три дня Виола лила слёзы от отчаяния, а на четвёртый нянька осторожно прокралась в её спальню и сунула под подушку письмо.

Утром яркое весеннее солнце разбудило принцессу, она улыбнулась новому дню, но потом вспомнила о своём пропавшем друге, и сердце защемило от тоски. Села на кровати, схватила подушку и в отчаянии швырнула её в направлении солнечного окна. И тут увидала письмо.

«Милая Виола! Простите, что заставил вас так переживать моё исчезновение. Поймите, у меня не было ни секунды, чтобы вас предупредить. Встретимся ли мы когда-нибудь? Не знаю. Всё возможно в этом мире. Пусть судьба хранит вас под своим крылом. И помните, я вас никогда не забуду и мысленно буду рядом всегда».

Виола плакала и смеялась. И хотя неразгаданная тайна жгла душу, всё же она была счастлива, что её учитель жив. А письмо стало самым дорогим подарком ко дню рождения. Этим утром ей исполнилось пятнадцать лет. Принцесса соскочила с кровати, покружилась в вальсе, потом прошлёпала босыми ногами к большому комоду красного дерева, достала изящный мешочек и положила в него заветное послание.

Однако на этом чудеса не закончились.

Во дворце поднялся невообразимый шум. Виола выглянула в коридор и обнаружила непонятное столпотворение: вся прислуга носилась с перинами, коврами, подушками, тазами, кувшинами. Повсюду стучали молотки, визжали пилы.

– Либо наступает конец света, – подумала принцесса, – либо впервые за десять лет к нам едут гости.

В этот момент нянька с сияющей улыбкой внесла в спальню изумительной красоты белоснежное кружевное платье с серебряной отделкой:

– С днём рождения, ваше высочество! – промурлыкала нянюшка, поцеловала принцессу в висок и тихо добавила. – Будь счастлива, голубка моя! Седой граф тоже велел поздравить вас. Вот его подарок.

– Кто велел меня поздравить? Седой граф? Так всё-таки он – граф, а не садовник! Я так и знала. Где он? Пойдём к нему! – возбуждённо вскричала Виола.

– Он далеко, ваше высочество, очень далеко. В каких землях не знаю даже. А подарок для вас он мне оставил. Вы хоть взгляните…

Принцесса открыла чёрный бархатный футляр и ахнула: на тонкой платиновой цепочке, переливаясь лунным светом, сиял опал размером с миндальное зёрнышко. Виола не могла оторвать взгляда от украшения, она хотела порасспросить няньку о графе, но тут вдруг вбежали сразу три фрейлины и стали торопливо одевать принцессу. Девушка не могла надивиться на всё происходящее.

Едва её одели и уложили роскошную шевелюру кудрявых волос в причудливую прическу, как двери спальни распахнулись, и вошёл король-отец с той самой прежней улыбкой на устах, поцеловал её в щёчку и промолвил:

– Ну, дочь моя, поздравляю! Ныне особенный день для всего королевства! Сегодня вашему высочеству пятнадцать лет, и три посла из разных стран выразили желание принести вам свои поздравления, а также преподнести портреты сразу трёх претендентов на вашу руку. Лучших принцев, должен вам заметить.

После столь длинной тирады король слегка смутился, потому что совершенно не знал, как разговаривать со своей выросшей дочерью. Он ещё раз широко улыбнулся и вышел из спальни в сопровождении свиты.

Виола растерялась. Три посла! От трёх принцев! Просят руки! Так сразу? А как же любовь, о которой так много и занимательно написано в толстых книгах из библиотеки Седого графа?

Сердце принцессы сладко заныло от неведомого предчувствия, ей безумно захотелось петь. До завтрака оставался ещё целый час, Виола выбежала в парк, помчалась к домику садовника, присела на крыльцо. Кусты жасмина благоухали нежно и мощно, от травы поднимался весенний дух, Виола вдыхала полной грудью ароматы сада, ей было так остро хорошо, так светло и больно. Всё в ней перемешалось, она внезапно ощутила, что детство уходит, и безмятежность покидает её навсегда. Эмоции рвались наружу. И она запела.

Всё смолкло от чарующих звуков её необыкновенного голоса. Трели и пассажи невесомо взлетали в синеву неба, и всякое сердце заплакало бы от восторга, если б хоть кто-то услышал это пение и этот голос. Долго-долго ещё пребывала принцесса в состоянии отрешённости, но пора уже было возвращаться в свои покои.

К вечеру во дворце всё бегало, суетилось, готовилось к торжественному приёму в честь дня рождения принцессы и приезда послов. Посланники прибыли из трёх королевств: Северного, Восточного и Ближнего. И вот долгожданный момент настал. Король принимал именитых гостей в тронном зале, благосклонно выслушивал приветственные речи послов, с интересом посматривал на редких птиц и зверей, присланных в дар его королевскому величеству.

Но вот главный церемониймейстер объявил о выходе принцессы, двери распахнулись, и принцесса появилась под сводами пурпурного зала в сопровождении фрейлин. Возникла немая сцена. Никто не мог проронить ни звука, настолько красота Виолы поразила присутствующих. Пенные кружева платья обрамляли стройную фигурку с тонкой талией, локоны чёрных вьющихся волос, перевитые жемчужными нитями, оттеняли матовую белизну кожи. Синие глаза сияли под дугами бровей, влажные губы смущённо улыбались от всеобщего пристального внимания. Лёгкой плавной походкой она приблизилась к трону отца и склонилась в почтительном реверансе.

Придворные, послы, лакеи, распорядители, фрейлины и даже сам король были ошеломлены этим блеском молодости и красоты. Его величество встал с трона, спустился со ступенек, протянул дочери августейшую руку, возвёл её и посадил подле себя на столько лет пустовавшее место. Полились хвалебные речи, посыпались восторженные восклицания. Принцесса благодарила всех улыбкой и лёгким наклоном головы.

После приёма начался бал. Впервые за десять лет дворец ожил. Его величество был в прекрасном расположении духа, так что изволил даже пройтись в менуэте с первой придворной дамой. Принцессу приглашали наперебой самые блестящие кавалеры, она была счастлива как никогда. Лишь временами взор её затуманивался, когда она вспоминала Седого графа, представляя его в одежде вельможи, танцующего вместе с ней павану.