Делия Росси - Жена Его сиятельства

Уильям довольно улыбнулся и взглянул на племянника с едва заметным превосходством.

– Дартмур? Ну, не знаю, – протянул Конли. – На днях у нас в клубе подавали каре ягненка, вкус был просто замечательным. Между прочим, хемпширские поставки.

– Подожди, – азартно перебил его лорд Норрей. – Через несколько минут ты согласишься, что дартмурская баранина – самая лучшая!

– Посмотрим, – неопределенно ответил Конли, но Джул увидела насмешливый блеск его глаз и поняла, что Кристиан специально подначивает графа.

– Боссом! – нетерпеливо позвал лорд Норрей.

– Да, милорд.

Дворецкий моментально возник в дверях столовой. За ним торжественно вышагивал лакей, неся на вытянутых руках большое блюдо с пресловутой бараниной. Резкий аромат мяса и специй поплыл по комнате.

– Во-от, чувствуешь? – довольно улыбнулся граф, повернувшись к племяннику. – А ты говоришь… Какой запах! А вид?! Да разве сравнится с хемпширским?!

Уильям предвкушающе улыбнулся и жестом поторопил лакея.

– А? Каково? – спросил он, попробовав мясо.

– Недурственно, – кивнул Конли.

– А картофель, а травы?! Да ты ешь, не отвлекайся, – добродушно добавил граф. – Вряд ли твоя Бесси сумеет приготовить это блюдо лучше, чем наша Полли.

Он усмехнулся и подмигнул Кристиану. Конли что-то ответил, а Джул задумчиво покосилась на мужа. Граф был непривычно благодушен. Он даже не сделал ей ни одного замечания, несмотря на то, что она почти не прикоснулась к расхваливаемому блюду. И с удовольствием слушал Кристиана, рассказывающего светские новости, хотя обычно терпеть не мог все эти, как он выражался, «глупые сплетни». Просто удивительно!

Норрей наблюдал за женой. Многое можно увидеть, когда смотришь вот так, из-под полуприкрытых век. И яркий румянец на нежных щеках, и сдерживаемое волнение, и короткие взгляды, которые жена бросает на его племянника. В этих взглядах нет страсти, но интерес… Интерес есть. В груди заворочалось то тяжелое, неудобное чувство, которое пришло в его жизнь вместе с этой девочкой. Вот уже пять лет оно подтачивало несгибаемую прежде волю, размягчало давно очерствевшую душу, мучило и лишало покоя. Нет, он не собирался сдаваться и отступать. Уэнсфилды никогда не меняют своих решений. Но сожаление и ревность – два злобных пса, жадно грызущих внутренности, не желали оставлять его в покое. Если бы можно было избавиться от них! Что в ней такого особенного? Чем эта юная и неискушенная девочка отличается от всех тех женщин, которых он знал? Почему он не может не смотреть на нее? Ругает себя, отыгрывается на ней, но все равно не в силах отослать девчонку подальше. Как же быстротечно время… Когда-то ему казалось, что час расплаты так далек! А не успел оглянуться, как жизнь осталась позади. Он, всесильный граф Уэнсфилд, больше не может пользоваться отпущенным ему кредитом.

Взгляд его не отрывался от жены. Джулия с интересом слушала рассказ Криса о литературных новинках. За грудиной снова возникло противное давящее ощущение – привычное, но от того не менее неприятное. Вспомнились слова Джонаса. «Не больше трех лет, Ваше сиятельство, – зазвучал в голове дрожащий голос доктора. – Очень изношенное сердце». Что ж, он прожил дольше. И, даст Бог, проживет еще.

– Дорогая, ты не против, если мы с Кристианом тебя покинем? – спросил Норрей. Ему не хватило сил изображать радушного хозяина. Хотелось поговорить с племянником, дать ему инструкции. Кто знает, как скоро придется платить по счетам? Костлявая не ждет, а он должен быть уверен, что все сделал правильно. – Нам нужно кое-что обсудить.

Джулия посмотрела на него, и в глазах ее он заметил облегчение. Что ж, он знал, как тяжело дается жене роль невозмутимой графини Уэнсфилд.

– Разумеется, дорогой, – кивнула Джул, поднимаясь из-за стола. – Приятного вечера, господа, – улыбнулась она, направляясь к дверям.

Джулия вышла из столовой, не придав значения взглядам, которыми проводили ее граф и Конли.

Она привыкла к тому, что визиты Кристиана всегда заканчиваются одинаково – дядя и племянник надолго уединяются в кабинете и расходятся далеко за полночь.

Оказавшись в своей спальне, она устало опустилась в кресло и прикрыла глаза. Что ни говори, а ей тяжело давалась всегдашняя невозмутимость. В приезды Конли Джулии приходилось особенно тщательно контролировать себя. Чуть более теплая улыбка, адресованная Кристиану, или искра заинтересованности, мелькнувшая во взгляде, – и все, изощренное наказание от мужа обеспечено.

Джул со вздохом поднялась с кресла и подошла к трюмо. В его темной глади отразилась миловидная девушка с грустным взглядом серо-зеленых глаз. Колеблющееся пламя свечей придавало им особую глубину и блеск, а тусклое старинное зеркало окутывало фигуру ореолом таинственности. Казалось, в его недрах живет совсем другая Джул – яркая, смелая, независимая.

Джулия улыбнулась – и незнакомка ответила ей загадочной улыбкой; провела рукой по волосам – и девушка в зеркале сделала то же самое, только с небольшим опозданием.

Чудеса!

– Эй! – тихо позвала Джул.

Губы двойника шевельнулись.

«Глупости какие! – рассердилась Джулия. – Далось мне это зеркало?».

Она фыркнула и принялась вытаскивать из прически шпильки. Одна, вторая, третья… Заколки с тихим звоном падали на дубовую полку трюмо, а рыжие пряди, освобождаемые из их плена, укрывали незнакомку в отражении густым золотым облаком.

«Красиво, – вынуждена была признать Джул. – Даже очень».

Она не была тщеславной и легко относилась к собственной внешности, но сегодня все выглядело чуточку иначе, и самые обычные вещи казались особенными.

Наверное, это луна виновата. Вон, какой свет яркий. Даже свеча не нужна.

Джул взяла щетку и легко провела ею по распущенным волосам. Раз, другой… Ей нравилось это ежевечернее действо. Неторопливые движения рук, их нарочитая неспешность, блеск послушных взмахам расчески прядей – привычный ритуал дарил ощущение незыблемой стабильности.

Неожиданно Джул замерла.

– Это еще что? – прошептала она.

Всего на мгновение ей показалось, что в глубине массивной рамы мелькнула какая-то тень. Мужское лицо, яркие глаза… Джулия опустила щетку и стремительно обернулась, но в комнате никого, кроме нее, не было. Чудеса… Нет, точно луна виновата! В такие ночи вечно что-то мерещится.

Джул заплела свободную косу и внимательно вгляделась в отражение. Да нет, все как обычно.

Правда, волнение, легко угадываемое во взгляде, ей не понравилось. Глубоко вздохнув и приказав себе успокоиться, она удовлетворенно улыбнулась – совсем другое дело! Ровное, безмятежное выражение лица пристало графине Уэнсфилд гораздо больше.