Андрей Уланов - Эльфы и их хобби (сборник)

– Да, пожалуй, – ответил тот, – есть ли у вас «Повести о военных лагерях»? К сожалению, автора не помню.

– Да, у нас есть такая книга.

Смотритель, если и был удивлен, то не подал виду. Он ушел и через некоторое время вернулся с небольшим, но очень толстым томом, похожим на увесистый кирпич.

– Хороший выбор, – обратился он к Серговскому. – Эта книга содержит описания баталий самого…

Внезапно речь его прервал громкий возглас. Один из мастеров, Ник, дул на пальцы изо всех сил, словно обжегся. Смотритель быстро пошел к нему, но Марик опередил его:

– Что случилось? – он попытался осмотреть руку Ника, но тот мотнул головой:

– Рукопись… та красная, с золотом, – он указал на свиток, валяющийся на полу.

Смотритель аккуратно поднял с пола странный свиток с печатью, зажав его между писалами.

Вначале он долго рассматривал печать. За это время Ник успел рассказать остальным, что рукопись вдруг ужалила его.

Наконец Смотритель подозвал Марика и что-то шепнул тому на ухо.

– Все в порядке, – успокоил он мастеров. – Простая защитная магия.

Ник чувствовал себя хорошо, и мастера вернулись к прерванной работе.

Серговский намерился требовать подробностей, но Смотритель сам подошел к нему.

– Позвольте переговорить с вами, уважаемый воин.

Они втроем вышли в главный зал, медленно прошли вдоль одного из длинных книжных шкафов к песочным часам.

– Здесь нас никто не услышит, – произнес Смотритель.

– Вы знали о магическом свитке? – напрямую спросил поручика Марик.

– Нет, – раздраженно ответил тот. – Я вообще не слышал о свитках, способных жалить.

– Но это предназначено вам, – Смотритель шагнул к Серговскому, протягивая ему красно-золотую рукопись.

– Вы хотите проверить на мне действие свитка? – хмуро поинтересовался поручик.

– На печати стоит подпись леди Дэамор. Она сообщает, что эта бумага лично для вас. Только вы можете развернуть ее и прочитать, что там написано.

Серговский не без опасения принял странную рукопись и быстро сорвал печать. Свиток и не собирался его жалить.

«Все, что ниже указано, подлежит немедленному исполнению. Сартр»

Поручик внутренне подобрался – приказ главнокомандующего.

«…Как только Книга будет изготовлена, прикажи каждому мастеру, участвовавшему в работе, расписаться на последней странице. А после – приложи к ней внизу вислую печать с этого свитка…»

– Нехорошие вести? – вежливо поинтересовался Смотритель, следя за выражением его лица.

Серговский рассеяно помотал головой.

«…Но сам не спеши ставить подпись, если хочешь дожить до старости, поручик».

Его сердце пробрал ледяной холод, а спина, наоборот, покрылась липким потом.

«В этих свитках искусно спрятано хитроумное заклинание… По букве на странице, по слову в главе, по знаку в рисунке. Лишь только приложить печать – и через еще непросохшие подписи мастеров начнут тянуться их жизненные силы… Пока не войдут до остатка. Книга впитает в себя все их мысли и знания, все потаенные сведения… И тогда нам раскроется их главная тайна…»

Серговский убивал людей. Многих… Но это было на войне, в пылу битвы, посреди кровавого поля. Будучи от природы честен, он никогда не действовал исподтишка, предпочитая смотреть злу в глаза. Леди Дэамор все хитро рассчитала: приказ шел от Сартра – его непосредственного начальника, и Серговский не смел ослушаться. Святой долг каждого воина – подчиняться своему командиру. Вот почему леди Дэамор намеренно сообщила приказ о страшном убийстве письмом, зная, что поручик нашел бы предлог, чтобы отказаться от столь подлого дела. Можно было бы убедить Сартра, что поручик будет более полезен в лагере. Но Серговский любил хитроумные дела, связанные с древними эльфийскими тайнами, и согласился. Да, леди Дэамор нашла ему способ отомстить за то, что он слишком часто вмешивался в ее дела.

– Кажется, ваша госпожа задумала что-то недоброе, не так ли? – с легким презрением спросил Марик.

Серговский вздрогнул. Но уже в следующий миг лицо поручика приняло каменное выражение:

– С чего вы взяли, милейший?

– Приходите через три дня, когда взойдет новая луна… – продолжил, как ни в чем не бывало, юный мастер. – В полночь, к часам. И возьмите эту вашу книгу, – он указал на объемистый томик, который Серговский продолжал держать под мышкой.

Тем временем, работа быстро продвигалась: гора свитков на столе значительно уменьшилась. Серговский подметил, что самые замысловатые иллюстрации, диковинные вензеля и заглавные буквы исполнял Марик, – кажется, он по праву считался опытным рисовальщиком. Даже ювелир согласовывал с ним какие-то детали, трудясь над особо сложной фигурой рисунка.

Спорилось дело и с переплетом: часть гравюрных пластин уже была готова, а ювелиры завершали изготовление застежек в виде трилистников, украшенных хитромудрой вязью. Листы пергамена, разнообразные краски, в том числе – редких цветов, перья и чернила поставлялись в мастерскую вовремя. Писцы неустанно выводили строчки безукоризненным каллиграфическим почерком, иллюстраторы точно и быстро копировали сложные рисунки, схемы и чертежи. Вскоре позвали фальцевальщиков: они сгибали нарезанные листы в тетради и формировали их в книжные блоки.

Но эта чудесная книга была насквозь пропитана ядом, словно красивое червивое яблоко. Серговский знал, что леди Дэамор, как и многим высокопоставленным особам при дворе, ведомы некоторые магические приемы и заклинания, но сотворить такое! Воспользоваться доверчивостью эльфов… Мастера вкладывали душу в свою работу, в каждый лист, в каждую буковку, в каждый завиток рисунка, но никто из них не предполагал, что эта книга на самом деле собиралась забрать их жизненную силу. Убить их. Поставив подпись, мастера подпишут себе смертный приговор.

– И все из-за какой-то книжной тайны… – бормотал поручик, когда знал, что его не слышат. – Из-за Золотой Петли…

Три дня пролетели незаметно, и Серговский успел изучить «Повести о военных лагерях» вдоль и поперек, но ничего подозрительного в тексте не обнаружил. Никакого намека на связь с таинственным прямоугольником на полу.

В назначенную полночь, когда на небе засиял молодой месяц, он осторожно выскользнул вниз.

Возле часов никого не было.

Серговский в нерешительности переступил с ноги на ногу.

Что-то было не так.

Слишком тихо…

– Песок.

Марик появился неожиданно, как всегда. Взгляд его был устремлен на часы.

И тогда Серговский понял, что не слышит привычного ше-леста.

Песок вообще пропал из часов: верхняя и нижняя емкости оказались совершенно пусты.

– Часы предупреждают нас об опасности, – раздался голос Смотрителя.