Вячеслав Бакулин - Некроманты (сборник)

Вернулся Лазарь Моисеевич. В отличие от Клары, он был весел и явно настроен поговорить. В руках он нёс синюю пластиковую папку-конверт.

– Але‑оп! – Он точным движением бросил папку на середину столика. – Кое-что мне таки удалось узнать! Правда, я не уверен, что это нам сильно поможет. У Ноэля на редкость скудная биография, я извиняюсь. В цирк с такой не берут, зритель уснёт от скуки!

– Ах, перестаньте, – сказала Клара из платка.

Полковник вынул из папки лежавший там единственный лист бумаги.

– Что это? – спросила Клара и не выдержала, обратилась к мёртвому: – Прости, Ноэль. Но иначе мы тебе не поможем.

Ноэль не ответил. Он всё так же прямо сидел над нетронутой чашкой капучино, положив по обе стороны от неё руки, перевитые сизыми тонкими венами. На нижней части кистей и запястий уже проявились тёмные трупные пятна.

Полковник передал Кларе листок. Это была официальная архивная справка, с печатями и подписями, и одному Богу известно, какие чары Лазарю Моисеевичу пришлось пустить в ход, чтобы получить её всего за несколько часов. Шапка гласила: «Округ особого статуса Южная Пристань, городской архив, справочный отдел», а ниже шли выписки из архивных документов.

– Ноэль в Южной Пристани с сорок первого года, – сказал Лазарь Моисеевич, подзывая жестом Урсулу. Та, трепеща, подошла. – Дорогая моя, принесите капучино мне и нашей барышне… Так вот, до того он служил на барке «Арион» корабельным магом – видите, вот выписка? Был снят с корабля по болезни. Как вообще попал на наш флот – неизвестно. В августе сорок первого он сошёл со своего корабля на берег в Южной Пристани и так тут и остался. Во время войны помогал организовывать оборону города. Магов тогда не хватало… А потом как устроился в штат Южпромрыбторга, так и работал там до пенсии. Брак зарегистрирован в пятьдесят пятом, жена скончалась в восемьдесят седьмом. И всё, никаких зацепок! Господа Шерлоки Холмсы, каковы будут ваши версии?

И он с удовольствием отхлебнул кофе.

Полковник подумал, что они уже очень давно не пили кофе, все трое. Это было вредно для сердца, да и той бодрости, что раньше, кофе уже не дарил, а теперь странная смерть Ноэля словно вернула им часть молодости.

Они снова были кому-то нужны.

Полковник передал Лазарю открытку, найденную в квартире.

– Кто такой этот Павел? – спросил тот, вертя снимок в руках.

– Должно быть, сослуживец. Где бы нам сейчас взять списки экипажа с тридцать девятого по сорок первый год? Может быть, это важно. И вообще, что мы знаем об этом корабле?

– Ничего, – сказала Клархен.

Лазарь Моисеевич только руками развёл.

– Даже я почти ничего не знаю, хотя полжизни прослужил в нашей части, – признался Полковник. Кофе ему больше не хотелось. Хотелось домой, прилечь и забыть обо всём, но он не представлял, куда на ночь девать Ноэля. Кафе-то наверняка сдаётся на сигнализацию, а бродячий покойник может в любой момент встать и куда-нибудь пойти.

– Я знаю только, что был такой парусник, который, если память меня не подводит, затонул во время войны. И всё.

– Но для Ноэля служба на нём очень много значила, – тихо сказала Клархен. – Это уже совершенно точно.

– Разве что сходить в окружное мореходство, в тамошний архив, – задумчиво сказал Полковник и опять машинально пригладил макушку. – Но это завтра, сегодня они закрылись.

– Мы пойдём вместе! – сказал Лазарь Моисеевич. – Вы, я извиняюсь, не всегда умеете разговаривать с людьми так, чтобы они вас слушали!

Успешный визит в архив окрылил старого иллюзиониста. Ему снова хотелось выступать.

– Как угодно, – засмеялся Полковник. – И всё же… где нам найти хоть какие-нибудь сведения об «Арионе»?

Он говорил громко, и, видимо, на этот раз какое-то из его слов дошло до души Ноэля, накрепко запертой в разлагающемся теле. Потому что мёртвый шевельнулся – медленно повернул голову и уставился куда-то в витрину. Глаза у него уже помутнели.

Маги умолкли. А мёртвый Ноэль минуту посидел, пялясь в стекло, потом деревянно встал и на негнущихся ногах пошёл к выходу.

– Вот это дядя Ноэль сегодня набрался, – отчётливо сказал кто-то из молодых магов.

«Ребята ничего не поняли, – подумал Полковник, торопливо выгребая из карманов мелочь – заплатить за кофе. – Они ничего не поняли, но завтра уже поймут. И сразу вызовут «Скорую» – кто из них захочет возиться с чужим стариком, к тому же мёртвым…»

Лазарь Моисеевич и Клара уже вышли из кафе вслед за Ноэлем. А мертвец всё такой же деревянной походкой направился по мощёным тротуарам в сторону моря. Маги шли рядом, Лазарь Моисеевич галантно поддерживал Клархен под руку. Холодный норд-ост, ничуть не утихший за день, трепал её юбки и шевелил розу в волосах. Полковник поначалу думал, что Ноэль пойдёт домой – как уходил домой каждый вечер после посиделок в кафе в течение многих лет. Но мёртвый повернул в другую сторону.

Вскоре стало понятно, куда он идёт.

Ноэль спустился узкими улочками Рабочей слободы и вышел на Променад – старинную широкую пешеходную улицу, протянувшуюся по склону над портом. Отсюда был хорошо виден весь город, лежавший на холмах над морем и сейчас залитый тревожным красноватым светом заходящего солнца. Оно висело над холмами, алой искрой отражаясь в золочёном куполе храма Георгия Победоносца и бросая на море короткую парчовую дорожку. Полковник отсюда видел старинные каменные дома центра, руины древней генуэзской крепости за Южным фортом, ряды хрущёвок в спальном районе и старую частную застройку: десятки белёных домиков с палисадниками, сбегавшие по склонам к самому Северному форту. Видел и сами форты, похожие на громадные шахматные ладьи, выдвинутые в море на входе в бухту с обоих берегов, и порт, ощетинившийся частоколом мачт и кранов…

Это был город, в котором Полковник прожил всю жизнь и в котором планировал умереть. Но не так, как старина Ноэль.

А Ноэль тем временем пересёк Променад и заковылял вниз, к морю, по узким тротуарчикам и лестницам, которые были порой такими крутыми, что Полковнику и Лазарю приходилось поддерживать его с двух сторон, чтобы он не упал. На ощупь Ноэль казался твёрдым как деревяшка – как только ухитрялся ноги переставлять. Клархен, подбирая юбки, осторожно шла следом. Наконец Ноэль спустился на полузаброшенную, занесённую мелким песком пристань и остановился на старом пирсе. Сейчас здесь швартовались разве что рыбачьи лодки, да и тех было немного. Они качались на волнах возле пирса, похожие на рыб у кормушки, и иногда глухо ударялись бортами. Сейчас, на закате, здесь было малолюдно, и Полковник слегка расслабился – лишнее внимание им ни к чему. Ветер дул так, что на него можно было опереться, как на стену, и пах водорослями и холодной морской водой.