Михаил Катюричев - Эквилибрист. Путь долга [litres]

– Сэр Даркин Кат, барон тай-Ривертэйн. – Король поднялся. – В связи с открывшимися фактами (взгляд непроизвольно метнулся к телу у стола) обвинение в заговоре против короны с вас снято. Хотя недавний прорыв варваров и разграбление замка Лионтера все еще вызывает недоумение.

– Мои войска были заняты дарсийцами. – Голос тоже оказался тихим и бесцветным. – Вероломное нападение тай-Лионтера и его приспешников не позволило мне как должно среагировать на выступление варваров. Сейчас ситуация под контролем, подобного больше не повторится.

«И ведь не соврал же! – хмыкнул про себя шут. – Весьма изящно ткнул господ интриганов в их же дерьмо. Варвары-то явно действовали по его указке, можно кости не раскидывать, но попробуй теперь это докажи. Лионтер предал союзника и поплатился за это. Все». Вдруг в эмоциях короля мелькнуло нечто такое, что заставило расслабившегося было Фолио снова насторожиться.

– Понимаю. – Монарх кивнул и неторопливо продолжил: – В таком случае все обвинения с вас сняты. Кстати, у меня освободилась должность королевского прокурора.

Моррингейн что-то пискнул, но никто не обратил на это внимания. Взгляды были обращены к Карлу и Даркину. Беспокойство Фолио росло с каждым словом монарха. Телохранитель никак не мог понять, что Карл задумал, а потому и просчитать последствия.

– Скажите, мэтр, какое наказание положено за вооруженное восстание, неповиновение приказам сеньора, нападение на представителей закона и угрозу жизни короля?

– Смерть, если король не пожелает проявить милосердие. – Темный пожал плечами.

– Вижу, законы вы знаете. Ваша преданность короне тоже не вызывает сомнений. Приведите приговор в исполнение, и должность, а также освободившиеся земли Лионтера и прилагающийся к ним титул ваши.

В серых глазах, обращенных на супругу, мелькнуло удивление. Фолио показалось, что удивление было скорее одобрительное. Впрочем, шут мог и ошибиться, потому как пытался снова поднять энергию щитов, судорожно прикидывая вариант действий, если это не поможет. Удар леди блокировать еще можно, а вот если Даркин…

Леди извлекла легкий, чуть изогнутый клинок и, опустившись на колено, протянула его Даркину. Шут затаил дыхание – такого он не ожидал. Эти двое действительно безумны. О сегодняшнем вечере он обязательно расскажет старому бродяге Кайну, если выживет, конечно.

– Сделайте это, мой тан. – Тиана движением головы откинула волосы в сторону, обнажая шею. – Вы ведь все равно должны…

– Указываешь мне, что делать, младшая? – От безмятежности мага не осталось и следа. Лицо стало жестким, а тон заставил рыжую вздрогнуть. От давления силы замерцали ореолы щитов.

– Леди, вы действительно готовы… – Сэр Дитрих прервал затянувшуюся паузу.

– Ради детей, – выдохнула рыжая, резким движением вгоняя клинок себе в грудь.

Казначей вскрикнул, тай-Гивер рванулся вперед…

– Я же сказал «нет», – покачал головой маг.

Лишенная клинка рукоять выпала из ослабевших пальцев. На белом костюме осталась только легкая вмятина.

– Моим детям нужна мать, а не золотая посуда. – Даркин обернулся к королю, чуть пожав плечами. – Простите, ваше величество.

– Вы можете идти, барон. – Голос короля звучал неестественно ровно.

После того как супруги вышли, в кабинете повисло тягостное, неловкое молчание. Фолио чувствовал, что нужно что-нибудь сказать, пошутить как-то, но слова не шли.

– Вы можете идти, господа. – Карл словно постарел лет на пять. – Благодарю. Поль, – окликнул он герцога, – амулет заберите. А то разбрасываются тут артефактами. И найдите мне Аларика кто-нибудь.

– Вам бы выпить, – сочувственно посмотрел Фолио. – Выглядите ужасно.

– Себя видел? Хоть щиты опусти, ты бледный весь и дрожишь. До своей заначки и то долететь не сможешь.

Фолио понял, что действительно перенервничал, раз уж монарх пытается подбодрить его шуткой, а не наоборот. Впрочем, вечер не окончен, и самое неприятное еще впереди. А уж потом можно будет напиться до розовых драконов и Карла напоить непременно.

Ночь мягким покрывалом опустилась на город. Засыпали ремесленные кварталы, пустели ажурные мосты и мощенные цветной плиткой террасы центра. Лишь питейные заведения нарушали эту картину всеобщего спокойствия светом, выбивающимся из дверей, да шумом подгулявших посетителей. Впрочем, не только – особняки «золотой» части города не спали тоже. Вот один из самых больших, с алым драконом над парадным входом, шумит, словно растревоженный улей, пятнает окружающий сад светом из окон. Скользнув по резному гербу, вдоль многочисленных окон, вплетаясь в узоры искусной резьбы колонн, ветер устремился в дальнюю часть особняка, погруженную во мрак, откликаясь на родственную силу, но, покрутившись у закрытого окна, обиженно звякнул флюгером и унесся играть в парк. Луна, как истинная женщина, была более любопытна – луч проскользнул между тяжелых портьер, проникая в комнату, освещенную лишь тусклым светом лампадки. Двое. Замерли напротив друг друга. Они не виделись, давно не виделись и, кажется, первый раз за очень долгий день остались наедине. Любовь? Кому как не Деве Луны знать все оттенки этого чувства, но здесь было нечто еще.

Невысокая фигурка с волосами темной меди застыла посреди комнаты. Сила огня, рвущаяся наружу, была столь велика, что, казалось, способна спалить целый город, но была и какая-то надломленность, незавершенность. Решимость и обреченность птицы, защищающей гнездо.

Скользнув дальше, луч окрасил в цвет крови белые волосы того, кто замер у входа. Темная аура, окружающая фигуру, не шла ни в какое сравнение с буйством огня, но все же мужчина был сильнее. Сильнее спокойной уверенностью, сродни спокойствию спящего вулкана. И когда беловолосый шагнул вперед, рыжая отступила.

Человек остановился у двух колыбелей, постоял немного. Лишь мерное посапывание малышей нарушало тишину. Мелькнула серебряная игла. Несколько быстрых движений – и капли крови образовали на левой ладони странный узор. Еще одно едва уловимое движение – побеспокоенный малыш завозился, собираясь заплакать, но легкое прикосновение заставило его снова уснуть. Капля чужой крови упала в центр рисунка. Некоторое время маг просто стоял, сведя ладони вместе и словно прислушиваясь к чему-то. Застывшая в отдалении женщина за это время не шевельнула и пальцем, словно статуэтка из кости дракона – изящное творение древних мастеров. Еще одно движение иглой, еще одна капля детской крови, успокаивающее касание. Мужчина постоял еще немного, глядя в никуда, а затем губы его изогнулись в подобии улыбки, совершенно пустой, без тени чувств. Словно бы маг вспомнил, что в таких случаях полагается испытывать удовлетворение, радость, а радость нужно демонстрировать улыбкой. Продемонстрировал.