Дмитрий Дегтев - Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

Очередной неудачей закончились и миссии I./FKG50. Во время вылета к Сталинграду He-177A-1 W.Nr. 15232 «E8+FK» (пилот обер-лейтенант Шпор) пропал без вести сразу после сброса «кормовых бомб». Еще два «Грайфа» не смогли обнаружить место сброса и повернули назад. В общем, I./FKG50 так и не смогла внести существенный вклад в снабжение «крепости», но зато понесла тяжелые потери. А вот новый FW-20 °C-4 W.Nr. 0179 «GC+SH» после атаки советского истребителя долетел до немецкой территории и совершил аварийную посадку в районе Ворошиловграда. Его повреждения оценили в 40 %, и позже самолет списали. Отметим, что значительная часть сброшенных контейнеров не только не доходила до адресатов, но и попадала к противнику. В этот день три «кормовые бомбы» с продуктами приземлились на позициях 13-й гвардейской стрелковой дивизии.

Ну а ночью штаб VIII авиакорпуса получил из котла шокирующее, хотя и ожидаемое сообщение: «Возможностей для посадки больше нет». 24 января советские войска ворвались в Гумрак, где захватили очередное «кладбище» из 120 самолетов разных типов, 3200 автомобилей, несколько складов с боеприпасами и 2 госпиталя, битком набитые ранеными солдатами 6-й армии. На железнодорожной станции находилось 7 паровозов и 2 эшелона.

В этот день было зафиксировано лишь 40 транспортных самолетов, сбрасывавших грузы на парашютах. Среди них вновь были и бомбардировщики из KG27. В районе Сталинграда они попали под сильный зенитный обстрел. У He-111H-16 W.Nr. 8220 «1G+BS» из 8./KG27 прямым попаданием было оторвано две трети руля поворота и поврежден правый двигатель. Несмотря на это, пилот фельдфебель Франк смог 2,5 часа удерживать самолет в воздухе на одном моторе и благополучно совершить посадку в Новочеркасске. Повреждения самолета были оценены в 40 %, но даже в таком состоянии He-111 иногда мог летать! Также зенитным огнем был поврежден He-111H-16 W.Nr. 8192 «1G+FT» из 9./KG27. У пилота обер-лейтенанта Гюнтера Шульдта снарядом пробило локоть. Штурман и бортрадист сумели взять управление самолетом на себя, вслепую довести его до немецкой территории и совершить ночную аварийную посадку! 22-летний Шульдт был отправлен в госпиталь в Таганроге (Lazarett Lw 7/IV). Однако юноша был разочарован своей «военной судьбой». Он не хотел возвращаться домой калекой (вместо героя с Железным крестом) и в 16.15 28 января застрелился… Хотя многие солдаты 6-й армии могли только позавидовать Гюнтеру. Как говорит русская поговорка, нам бы его проблемы!

Снова возвращаясь к сравнению с тонущим «Титаником», можно констатировать, что к этому моменту в драме 6-й армии началась фаза, соответствовавшая разлому корпуса лайнера на две части. В то время как нос стремительно погрузился в холодную пучину, скопившиеся на корме пассажиры еще ожидали своей участи. Вот и «пассажиры» Сталинграда теперь ясно понимали, что развязка очень близка. Одни смирились со своей участью, другие продолжали биться, чтобы оттянуть неизбежный финал, третьи придумывали разные, в том числе самые фантастические, планы спасения (об этом ниже).

После потери Гумрака последней взлетно-посадочной полосой для транспортных самолетов стал Центральный аэродром (немцы называли его Stalingradskij). Пережившие битву нередко называли его «небольшой площадкой» на западной окраине города. В действительности это был нормальный городской аэродром, просто во время прежних боев он получил множество повреждений, а к этому моменту на уцелевшей части успели лишь кое-как укатать снег. Посадочные огни там состояли из нескольких тусклых ламп, а приземляться могли только самые смелые и опытные экипажи. Тем не менее как минимум 12 самолетов из KG27 успело совершить посадку в Сталинградском до того, как и он был потерян. Точных сведений о том, когда и какой из немецких самолетов последним приземлился в котле, не сохранилось.

25 января Донской фронт окончательно отбросил остатки 6-й армии к западным окраинам Сталинграда. При этом первые немецкие подразделения начали сдаваться в плен. Вечером капитулировали остатки 297-й пехотной дивизии и 20-й румынской пехотной дивизии во главе с генералами Дреббером и Димитриу, а также 6-й полк связи. Суммарно к этому моменту Красная армия пленила уже 17,5 тысячи солдат, а попутно освободила из немецкого плена 2,5 тысячи красноармейцев. Но и наступавшие по-прежнему несли тяжелые потери от огрызавшейся 6-й армии. С 20 по 25 января Донской фронт потерял 16 000 солдат убитыми и ранеными, еще 519 человек погибло от обморожений.

В этот день в районе железнодорожной станции Карповская на посту НКВД появилась группа из трех немецких солдат, которую конвоировал красноармеец. Она следовала в западном направлении в сторону Калача. Один из сотрудников спросил у бойца: «Куда ведете пленных?» В ответ послышалось лишь странное мычание… При проверке выяснилось, что «конвойный» являлся переодетым в форму Красной армии немцем, а «пленниками» были офицеры штаба 9-й зенитной дивизии и ее командир оберст-лейтенант Рихард Хайцман! Прежний командир дивизии генерал Вольфганг Пиккерт еще 13 января улетел из котла на своем персональном самолете на встречу с Рихтхофеном, потом после нескольких попыток «не смог вернуться», заявив, что «не удалось совершить посадку». Ну а потом появился Мильх, с которым Пиккерт был хорошо знаком с начала 30-х годов. Фельдмаршал откровенно воспользовался служебным положением, чтобы спасти приятеля от предсказуемых «неприятностей», и назначил его еще одним «ответственным за снабжение крепости». Правда, не с внутренней, а с внешней стороны! В итоге Хайцман формально принял на себя командование над уже фактически не существовавшей дивизией, попутно разработав тщательный план бегства из котла. Под видом «пленников» его группе удалось пройти 35 км в направлении Калача, откуда они собирались идти дальше в направлении Ростова-на-Дону [62].

Тем временем воздушный трафик продолжал стремительно сокращаться. Посты ВНОС зафиксировали пролет 66 транспортных самолетов в Сталинград. Среди них было и 7 «Хейнкелей» из KG27, но далеко не все из них смогли выполнить свои миссии. «25 января в погоде наступило улучшение , – говорится в рапорте летчика 2-й эскадрильи. – Я получил приказ сбросить грузы вместе с четырьмя другими самолетами при совершенно ясном небе над захваченным городом. Итак, при ярком солнечном свете и без истребительного прикрытия мы летели на восток. Юго-восточнее Сталинграда, над широким болотистым участком, пронизанным многочисленными протоками Волги, мы собирались опуститься на высоту сброса. Но там нас встретил концентрированный зенитный огонь, так что нам пришлось отвернуть. Внезапно на нас напала цепь русских истребителей. Мы снова перешли к обороне в тесном соединении, так как тоже вышли из зоны зенитного огня. В результате нашего сильного противодействия русские без колебаний позволили нам улететь домой. Стало ясно, что дневные операции здесь, в районе Сталинграда, стали невозможны» .