Грегуар Шамаю - Теория дрона

Но это не обязательно так в том случае, если используются технологии дистанционного управления. На фундаментальном уровне они делают возможным развести прагматические условия соприсутствия с условием телесной колокализации.

Однако технологии дистанционного управления названы так не совсем удачно. Вопреки своему названию, они не являются техникой действия, которое осуществляется на расстоянии. Разумеется, можно позвонить кому-то на другом конце света, но это также могут сделать люди, находящиеся близко друг от друга, стоящие на тротуаре и говорящие друг с другом по мобильному телефону. Основной чертой технологий дистанционного управления является то, что они прекрасно действуют как на большом, так и на малом расстоянии. Именно это принципиально отличает их от предшествующих технологий, которые базировались на иных принципах. Можно наблюдать удаленные объекты в бинокль, но все становится размытым, едва объект приближается. Точно так же телефон – не рупор. Попробуйте общаться при помощи громкоговорителей в одной комнате… Хотя технологии дистанционного управления создали возможность сократить расстояние, они не перестают работать вблизи, используя те же самые инструменты, поэтому их отличает не столько дистанция, сколько тот факт, что они все так же функционируют на короткой дистанции. Разница между мобильным телефоном и рупором, равно как между биноклем и видеокамерой, в следующем: с одной стороны, у нас есть техника, созданная для расширения пространственной протяженности зоны колокализации (это дистанционная техника в смысле протяженности дистанции, которая непосредственным образом использует физическое пространство в качестве материального медиума); с другой стороны, у нас есть техники делокализации прагматического соприсутствия, которое упраздняет возможность телесной колокализации. Необходимо четко различать эти разновидности техники: с одной стороны – процедуры расширения поля досягаемости за счет амплификации феномена (усилить звук, увеличить картинку, распространять шире и т. д.); с другой – процедуры соприсутствия, основанные на принципе передачи сигнала из одной точки в другую (запись-передача-воспроизведение).

Во второй схеме величина физической удаленности или близости между двумя точками не имеет значения для успешного создания эффекта соприсутствия. При использовании технологий дистанционного управления сфера соприсутствия определяется скорее зоной покрытия сигнала, чем досягаемостью сенсомоторных полей самого тела или предлагающихся к нему орудий. Важны лишь отношение между каждой точкой и передающая сеть. Технологии дистанционного управления отличает то, что они освобождают соприсутствие от условия колокализации различных сторон на одном и том же протяженном участке пространства, который используется в качестве физического медиума для операций: требуется, чтобы каждая из сторон находилась в зоне, покрываемой сетью. Соответственно, дистанционное присутствие будет определяться не столько как присутствие на расстоянии, сколько как соприсутствие, независимое от колокализации различных сторон: соприсутствие осуществляется через соединение таким образом, что континуум непосредственного кинестетического поля не обязательно имеет место.

Было бы справедливо сказать, что главным эффектом технологий дистанционного управления является разделение соприсутствия и колокализации, которая была его условием. Они производят модифицированные прагматические эквиваленты обыденного соприсутствия, но оно больше не обусловлено физической колокализацией тел. Стороны больше не соприсутствуют в смысле колокализации в одном непрерывном участке пространства. Они соприсутствуют только в смысле связанной одновременности. Воздействие, которое технологии дистанционного управления производят на своих операторов, может быть описано как нарушенный опыт [experience disloquee] в обоих смыслах этого выражения. Во-первых, соприсутствие и колокализация разъединены. Нарушить означает отсоединить, отключить, отменить, расчленить. Происходит разделение присутствия и физической колокализации тел. Присутствие больше не связано тесным образом с местом, где находится тело, и не помещено исключительно в тело. Возникает своеобразный феномен соприсутствия вне территории. Больше нет необходимости физически находиться на каком-то ограниченном участке, чтобы иметь возможность говорить друг с другом. Физическая колокализация и прагматическое соприсутствие до этого были привязаны друг к другу, находясь в отношении взаимного обуславливания. Но это больше не так: в результате чего вопрос места действия, который раньше был элементарным, становится куда сложнее. Где происходит это действие? Где осуществляется телефонный звонок? Действие разворачивается в одно и то же время в разных местах. Это происходит и там, и здесь. Событие больше не является атомарным. Оно разделено между разными концами, в которых оно осуществляется.

Во-вторых, это нарушение в смысле разрыва, разъединения различных измерений соприсутствия, которые соединены в обыденном опыте. Теперь появляется опыт частичных, расчлененных соприсутствий. В начале двадцатого века, когда обычные телефоны стали получать все большее распространение, многие описывали телефонный разговор как «уменьшенное» или «частичное присутствие». Идея заключалась не в том, что говоривший частично присутствовал на другом конце телефонной линии (всем было известно, где они находились, когда звонили). Они скорее чувствовали, что соприсутствие между двумя собеседниками уменьшалось, было лишь частичным, потому что сводилось лишь к одному из его измерений (вы могли слышать и говорить, но не видеть, трогать или чувствовать; это были всего лишь голоса, лишенные лиц и тел). Представление об уменьшенном присутствии было связано с феноменом сокращенного соприсутствия, то есть сокращения способности оказывать воздействие и подвергаться ему, сведения лишь к одному из измерений при потере остальных, которые и делали соприсутствие, бывшее столь полным и насыщенным при общении лицом к лицу. В этом смысле элементы, которые обычно связаны в непосредственном опыте, теперь были радикально оторваны друг от друга, разделены, разбиты на части. Вы можете слышать, но не видеть друг друга. Вы можете бить, не получая удара в ответ, видеть, оставаясь невидимыми. Теперь нарушаются аспекты, которые изначально были неотделимы от телесного присутствия, аспекты, всегда сочетавшиеся в теле, но теперь представленные по отдельности. Если обобщать в виде схемы, можно сказать, что существует как минимум четыре аспекта присутствия, которые раньше в одном месте соединяло в себе тело, не оснащенное дополнительным снаряжением: тело действует, и, если кто-то хочет действовать, он делает это через тело прямо на месте; это тело воспринимает, опять же здесь, при отсутствии снаряжения, тело находится именно здесь со всеми своими способами восприятия; тело также является воспринимаемым (оно, видимо, источает запахи…); наконец, тело уязвимо, может получать ранения и быть убито – именно потому, что оно является живым телом. Тело активно, восприимчиво, воспринимаемо и витал истинно; все эти аспекты зафиксированы в одном месте, которые мы и называем телом. «Тело» – это название для непосредственного и кажущегося неразрывным синтеза этих четырех измерений опыта, которые отсылают друг к другу и которые буквально идут рука об руку. В этом непосредственном единстве, которое радикально нарушают технологии дистанционного управления, заменяя непосредственный синтез чем-то другим – синтезом техническим, который радикальным образом перестраивает отношения между этими четырьмя аспектами. Раньше они были связаны, но теперь в некотором смысле стали самостоятельными, разъединенными. Это тело стало расчлененным, и, частично воспроизводя тело органическое, стало возможным разъединить фрагменты тела, которые оно, в своем непосредственном единстве, ранее сочетало.