Денис Козлов - «Странная война» в Черном море (август-октябрь 1914 года)

На вопрос о том, находился ли кто-нибудь у включателя, командующий флотом ответил, что «дежурный офицер всегда находится на станции у коммутатора, но приказания ему отдаются только начальником минной обороны. Поэтому в передаче приказания с корабля «Георгий Победоносец» до станции произошла задержка» {210} .

Вследствие этой задержки ввод боевых батарей на станциях № 2 и 3 был произведен только в 06.42, а на станциях № 1 и 4 и того позже — в 06.45. Передача и выполнение приказа комфлота заняли, таким образом, 19 и 22 минуты соответственно. Между тем, судя по записям, сделанным на минных станциях, там было отмечено несколько замыканий на двух магистралях [39]. По свидетельству А.Н. Пестова, бывшего в октябре 1914 г. начальником 2-й станции, «зазвенела» мина № 12 первой минной станции, о чем Н.К. Широгорский узнал «с ужасом и разочарованием», опросив своих подчиненных по телефону после ухода «Гебена» {211} .

Учитывая наблюдаемый с берега путь «Гебена», это говорило о том, что между 06.35 и 06.40 флагманский корабль В. Сушона маневрировал на крепостном минном заграждении.

В крепостной артиллерии в результате перестрелки с «Гебеном» пострадала только новая (сооружена в 1913 г.) батарея № 16 «Генерала Хрулева», расположенная между деревней Учкуевка и устьем р. Бельбек. Внутренним взрывом было разрушено одно из четырех 10-дюймовых орудий обр. 1895 г. и убито шесть и ранено 11 нижних чинов (один их них умер от ран) [40]. Возникший пожар грозил взрывом боезапаса в погребах и уничтожением всей батареи, однако умелыми и энергичными действиями штабс-капитана Мироновича и 17 его подчиненных огонь был ликвидирован {212} . Комендант Севастопольской крепости генерал-лейтенант А.Н. Ананьин представил отважного офицера к ордену Св. Георгия 4-й степени, командира батареи капитана Кунцевича — к ордену Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, а «молодцов нижних чинов» наградил Георгиевскими крестами 4-й степени. В скором времени — 18 ноября (1 декабря) {213} — Александр Никодимович Миронович станет первым в Севастопольской крепостной артиллерии георгиевским кавалером.

Из кораблей эскадры только заслуженный ветеран «Георгий Победоносец» в течение короткого времени наблюдал неприятеля, да и то лишь когда тот уже удалялся от Севастополя. Линкор сделал три выстрела из носовых 152-миллиметровых орудий и, видя недолеты (дистанция к этому времени увеличилась до 80 кабельтовых), прекратил бесполезную стрельбу {214} .

Вскоре после поворота с германского линейного крейсера усмотрели в северо-западной четверти дымы и опознали три русских миноносца…

После возвращения флота из похода 15 (28) октября минная бригада в количестве 15 кораблей под командованием начальника «нефтяного» дивизиона [41]капитана I ранга М.П. Саблина осталась в районе Евпатории для проведения практических торпедных стрельб. Вечером, получив оповещение командующего флотом о «серьезности положения», Михаил Петрович счел за благо напомнить «большому штабу» о себе и около 23.00 радировал на «Георгий Победоносец»: «Ввиду серьезности положения полагал бы необходимым иметь полный запас топлива. Жду распоряжений». Однако из штаба флота, где, вероятно, опасались подставить свои миноносцы под огонь приведенной в готовность крепостной артиллерии, пришло распоряжение отложить всякие решительные шаги до утра: «Приготовьтесь к бою. Возвращайтесь в Севастополь, подходя в обстрел батарей и к минному заграждению не ранее рассвета. В случае появления неприятеля вскройте пакет 4Ш» {215} . К полуночи бригада находилась в Евпаторийском заливе с приказом к 06.00 16 (29) октября иметь пары во всех котлах.

Для несения дозорной службы перед Севастополем М.П. Саблин направил эскадренные миноносцы «Лейтенант Пущин» (капитан II ранга В.С. Головизин), «Живучий» (капитан II ранга А.А. Пчельников) и «Жаркий» (капитан II ранга С.А. Якушев) под брейд-вымпелом начальника 1-го дивизиона капитана I ранга князя В.В. Трубецкого — выдающегося командира и флагмана Великой войны и одного из колоритнейших персонажей отечественной военно-морской истории [42].

Уже на пути к Севастополю, в 00.15, князь Владимир Владимирович получил радио штаба флота: «В море «Прут», будьте осторожны. В случае появления неприятеля поддержите «Прут». Зная из полученных накануне радиограмм о выходе германо-турецких военных кораблей в Черное море, начальник дивизиона намеренно сузил зону патрулирования и держался главным образом на внешнем рейде Севастополя — на случай, если неприятель вознамерится поставить мины на входном фарватере (этого, кстати, серьезно опасалось и командование флота {216} ). К восходу солнца эсминцы оказались неподалеку от точки «Аз» — исходного пункта фарватера, лежащего на створе Инкерманских маяков.

Памятуя о приказе поддержать «Прут», который с рассветом должен был возвратиться в главную базу, князь В.В. Трубецкой направился к нему навстречу и вскоре усмотрел силуэт заградителя, находившегося к юго-западу от Херсонесского маяка. Несколько к северу от «Прута» был замечен небольшой корабль, поначалу принятый за неприятельский миноносец, имеющий намерение атаковать наш минный транспорт. Русские эсминцы тотчас повернули навстречу «противнику», но последний оказался шедшим в Севастополь ледоколом «Гайдамак». Убедившись в своей ошибке, начальник 1-го дивизиона направился к «Пруту», и в это время — около половины седьмого — со стороны Качи были усмотрены вспышки выстрелов и раздался гул канонады крепостной артиллерии. Из-за тумана В.В. Трубецкой и его подчиненные кораблей противника не наблюдали, с русских миноносцев были изредка видны лишь водяные столбы, поднимаемые снарядами береговых батарей. Начальник дивизиона распорядился увеличить ход и поспешил к «Пруту», двигавшемуся в юго-восточном направлении.