Сергей Ченнык - Противостояние

И тот и другой были совершенно неугодны Меншикову, но удалить он их не мог, да и не желал — оба авторитетны среди матросов и офицеров Черноморского флот а, а после Синопа и у Николая I.

Предполагалось, что император, чтобы не оскорбить обоих флотских командиров, назначит старшим на Черноморском флоте адмирала Берга. Авторитет Корнилова и Нахимова будет подавлен. {432} 432 Библиография. Обзор исторических статей в русских журналах// Военный сборник. №4. СПб., 1894 г. С.95–96. Меншиков же в этом случае получит абс олютную власть, в том числе на флоте.

Все эти интриги не были бы столь страшными, если бы действо не происходило почти перед открытыми орудийными портами артиллерийских палуб английских и французских кораблей. Но, кажется, для Меншикова понятие война имела смысл не только как сражение на поле боя, но как не менее яростная битва при дворе. Едва ли не под неприятельскими пушками, князь, откровенно завидуя быстрому возвышению Корнилова, «…всеми силами пытался умалить его заслуги». {433} 433 Библиография. Обзор исторических статей в русских журналах // Военный сборник. N»4. СПб., 1894 г. С.95–96

«Кадровые игры» князя Меншикова привели к тому, что события в Крыму в 1854 г. вошли в военную историю, как пример вредного влияния на военную операцию рассеивания обязанностей между несколькими начальниками. {434} 434 Петров А.К. вопросам стратегии (статья третья) // Военный сборник. №10. СПб., 1896 г. С.213.

Неизвестно, как бы развивались события дальше, если бы не фактор, повлиять на который, Меншиков был не в силах — это Истомин. Адмирал Владимир Иванович Истомин был младшим братом личного адъютанта Лазарева Константина Ивановича Истомина и человеком в военно-морской среде достаточно популярным. По точной характеристике Ильинского: «…человек особенного типа и воззрений; он был честолюбив, но не чинолюбив». {435} 435 Из воспоминаний и заметок Д.В. Ильинского//Русский архив. Том. 1.М., 1893 г. С. 64.

Как правило, в самой сложной компании такие становятся катализатором, который не дает распространиться негативу даже в отношениях между непримиримыми соперниками. И действительно, искренняя дружба Истомина с Нахимовым и Корниловым благоприятно повлияла на их взаимоотношения. Всех троих объединяет неискоренимая нелюбовь к Меншикову. По словам Дена, Истомин всегда называл последнего не иначе, чем «аспид»: «Поверьте, это аспид, а не человек». {436} 436 Записки Владимира Ивановича Дена// Русская старина. Том 66. СПб., 1890 г. С. 55–57.

Эти три адмирала, три ярких представителя флота империи были настолько поглощены службой (явление, кстати, в среде российских адмиралов флота не редкое), что «…почти никогда не появлялись в Севастопольском обществе и сомкнутостью своей составляли как бы ядро завещанного адмиралом Лазаревым направления, к поддержанию и преуспеванию Черноморского парусного флота». {437} 437 Из воспоминаний и заметок Д.В. Ильинского//Русский архив. Том. 1. М., 1893 г. С. 63.

Корнилов не сдерживал эмоции, сообщая о сложившейся ситуации. Но никакие эмоции, какими бы праведными они не были, не могут заменить точную информацию. Адмирал «…не счел себя вправе оглашать секретные предположения главнокомандующего и сообщать во всеуслышание о безнадежном, в случае отступления армии, состоянии обороны». {438} 438 Из воспоминаний и заметок Д.В. Ильинского// Русский архив. Том. 1. М., 1893 г. С. 61–72.

Слушайте, а о чем тогда вообще говорить нужно? Корнилов посчитал себя вправе скрывать от подчиненных правду? Но ведь это не матросы, которым можно крикнуть «ура» и они будут счастливы, что адмирал почтил их вниманием. Это, как-никак, флагманы. Думаю, понявшие всё морские офицеры, уже были готовы не принять решение своего начальника, ибо нельзя скрывать перед лицом неприятеля истинное положение дел. Перед подкравшимся к крепости врагом любые тайные планы должны стать явными, иначе теряют весь свой глубокий смысл. Без них невозможно и обстановку правильно оценить, и решение верное принять.

Не знаю, насколько это понял Корнилов, но суть его доклада, с которого и началось собрание флагманов, состояла в следующем: «Наша армия отступает к Севастополю. вследствие чего неприятель может легко занять южные Бельбекские высоты, распространиться к Инкерману и, действуя с высот по кораблям эскадры Нахимова, принудить наш флот оставить настоящую позицию на рейде. Если это случится, доступ на рейд неприятельскому флоту будет облегчен, и если союзная армия успеет в это время овладеть северными укреплениями, то геройское сопротивление не спасет Черноморского флота от гибели и позорного плена». {439} 439 Лихачев Д. Очерк действий Черноморского флота в 1853–1854 годах// Военный сборник. Ns3. СПб., 1902 г. С. 78,

Адмирал настаивал на том, что флот должен был: «…немедленно атаковать стоящие на якоре неприятельские корабли, слишком сплоченные, и истребить их; а при неблагоприятных обстоятельствах свалиться с ними и взорваться». {440} 440 Из воспоминаний и заметок Д.В. Ильинского//Русский архив. Том. 1. М.. 1893 г. С.70; Макареев М.В., Никольский Б.В. Ильинский Дмитрий Васильевич, капитан I ранга, офицер корниловской школы. Севастополь, 2008 г. С. 16.

Аргументировалось это тем, что союзный флот «столпился» у Лукулла и уязвим для внезапной атаки. {441} 441 Лихачев Д. Очерк действий Черноморского флота в 1853–1854 годах// Военный сборник. №№3. СПб., 1902г. С.78. На деле союзники ни во время высадки, как утверждал Корнилов, ни после нее, порядка не теряли, их эскадры продолжали действовать четко, уверенно и организованно. Очевидно, заявление о. якобы, беспечности неприятеля, беспорядочности его расположения не более, чем лишний аргумент, вселяющий, по мнению Корнилова, оптимизм и подталкивающий флагманов к поддержке его предложения.

Но, сквозь громкие фразы проскользнула мотка опасения не только в возможности неудачи предприятия, но и о его самых необратимых последствиях: «…по свозе десанта неприятельские корабли стали свободнее в своих движениях; возможно не встретить единства в их действиях, но нельзя уже рассчитывать на тот хаос, который неминуемо бы произошел в англо-французско-турецком флоте, если бы, до высадки десанта, попутный ветер примчал к нему наш флот, решившийся па кровавую битву. Теперь двойное число кораблей могло принести неприятелю существенную пользу и, хотя мы твердо уверенны, что и при неудаче враги купят победу самой тяжелой ценою, но не должны упускать из вида, что в таком случае излишние, не участвовавшие в бою корабли, могут отрезать нас от Севастополя, или же ворваться туда вместе < нами. Притом все шансы нашего успеха зависят от ветра». {442} 442 Лихачев Д. Очерк действий Черноморского флота в 1853–1854 годах// Военный сборник. №№3. СПб., 1902г. С.78.