Коллектив авторов - Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох

Службу мусульман в рядах царской армии исламская политическая и интеллектуальная элита стала использовать в качестве политического аргумента в дискуссии с царским правительством о расширении свобод для своих единоверцев. В речи по случаю начала Первой мировой войны депутат Думы К.-М.Б. Тевкелев, мусульманин по вероисповеданию, подчеркнул готовность солдат-мусульман к самопожертвованию. В прошлом и в настоящем мусульмане, по его словам, сражались бок о бок с «коренными россиянами», проливая свою «кровь» за царя и отечество. И в нынешней войне они жертвуют собой во имя родины {135} 135 Выступление депутата К.Б. Тевкелева с заявлением мусульманской фракции об отношении к мировой войне. Государственная дума. Четвертый созыв. Стенографические отчеты. Сессия третья // Усманов Х.Ф. (Ред.). Мусульманские депутаты Государственной Думы России 1906–1917 гг.: Сб. док-тов и мат-лов. Уфа, 1998. С. 256–257. . Напомнив о равном участии русских и мусульман в борьбе за свое отечество, Тевкелев одновременно потребовал от Российского государства признать эти заслуги и положить конец пренебрежению «религиозными и национальными чувствами» мусульман, которым запятнал себя царский режим в прошлом {136} 136 Там же. . Депутат-мусульманин подразумевал в данном случае взаимосвязь между воинской службой мусульман и признанием за ними политических свобод, охраняемых законом. При этом он сослался на модель национальной армии, каждый солдат которой — это «гражданин в мундире». Действительно, идеал национальной армии учитывался при проведении военной реформы 1874 года, однако тот заряд политической либерализации, который в нем подразумевался, не мог и не должен был быть реализован при самодержавном правлении {137} 137 Подробнее см.: Sanborn J.A. Drafting. P. 10–12. . Армия Российской империи, основу которой составляли крестьяне, едва ли была учреждением, в котором из солдата формировался гражданин империи. Однако само представление о том, что такого рода связь существовала или должна была существовать, активно использовалось в политическом лексиконе высшего общества, когда речь заходила о требовании допустить мусульман к участию в политике. Характерно, что это затронуло также элиты тех мусульманских народностей, которые не подлежали призыву. В статье, опубликованной в газете «Каспий», ее автор Д. Дагестани сетовал на то, что мусульманам Закавказья — в отличие от евреев, поляков, армян, грузин, а также от мусульман Поволжья и Крыма — отказано в праве служить в регулярной армии. В его глазах эта норма была равнозначна исключению из числа граждан империи {138} 138 Дагестани Д. Заметки мусульманина // Каспий. №192. 1914. С. 5. . [22] Абсолютно сходные доводы выдвигал в ходе дебатов по военному вопросу в 1908–1909 годах думский депутат от мусульманской фракции X. Хас-Мамедов. Запрет мусульманам Кавказа и Средней Азии проходить всеобщую воинскую службу означал для него дискриминацию этих групп населения. В конце концов, не случайно именно те исламские регионы, которые не имели права делегировать своих представителей в Думу, освобождались и от призыва. Связь между политическими правами и воинской обязанностью представлялась Хас-Мамедову очевидной. Впрочем, реакция населения Средней Азии на изданный летом 1916 года царский приказ о призыве местных мусульман на этапную службу в российскую армию доказывает, что воззрения элит не совпадали с жизненными установками тех, чьи интересы первые, по их собственным словам, представляли. О выступлении Хас-Мамедова в прениях по военному вопросу см.: Государственная Дума. Стенографические отчеты. 3 созыв. Сессия 1, Заседание 53 (24.4.1908). С. 58 и сл.

Разрыв между числом солдат мусульманского вероисповедания в рядах царской армии, неуклонно возраставшим в течение войны, и мизерным числом уступок политическим требованиям исламско-татарских элит эти последние подвергали жесткой критике. В статье из татарской газеты «Суз», опубликованной в июне 1916 года, с сожалением отмечалось, что российское правительство не желает принимать в расчет множественные жертвы, понесенные исламскими солдатами, не говоря уже о том, чтобы сделать из этого политические выводы. Как могло случиться, что в России ожидается освобождение Польши и предоставление широких прав армянам, в то время как о «культурных и национальных правах» мусульман не упоминают? Разве число солдат-мусульман в российской армии не превосходит на порядок численность поляков или армян? Такую позицию можно объяснить только заведомым пренебрежением российского руководства к мусульманам, проживающим в империи [23] РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 598. Л. 232. Автор этой статьи, татарский публицист и писатель Гаяз Исхаков, осудил не только безразличие Российского государства к жертвам, понесенным солдатами-мусульманами, но и сходную позицию всего европейского мира. Никто в Европе не оценил по достоинству вклад мусульман в ход военных действий. Ни солдаты-мусульмане из Индии, ни солдаты из Алжира, которые рисковали своей жизнью, неся службу в британской и французской армиях, не дождались от своих правительств политических уступок. На недооценку правительством жертв, понесенных солдатами исламского вероисповедания, в противоположность павшим христианам, еще в феврале 1915 года сетовала татарская газета «Вакыт»: Новое начинание петроградских мусульманских обществ // Православный собеседник. 1915. № 11–12. С. 852–856 (статью перевели на русский язык и опубликовали востоковеды из Казанской духовной академии). . Думские депутаты-мусульмане разделяли эту точку зрения. В начале 1916 года К.-М.Б. Тевкелев и А. Ахтямов резко раскритиковали обращение российских военных с солдатами исламского вероисповедания. По их словам, число армейских священников-мулл на фронте, как и прежде, оставалось крайне низким, солдаты-мусульмане постоянно жаловались на это исламским депутатам. Их павших товарищей не могли похоронить по исламскому обычаю. Сообщалось даже, что в госпиталях солдатам-мусульманам досаждали православные армейские священники со своими миссионерскими беседами. Сотнями тысяч гибли мусульмане в рядах армии за Россию, но ничего не было предпринято, чтобы положить конец бедственному положению мусульман в армии. В завершение своего критического доклада Тевкелев потребовал коренным образом преобразовать политическое устройство Российской империи: всяческие юридические ограничения в связи с национальной или религиозной принадлежностью необходимо было наконец отменить {139} 139 Выступление депутата К.Б. Тевкелева с заявлением мусульманской фракции в ходе обсуждения декларации председателя Совета министров Б.В. Штюрмера // Усманов Х.Ф. (Ред.). Мусульманские депутаты. С. 264–267, особенно с. 266–267; Выступление депутата И.А. Ахтямова в ходе обсуждения сметы расходов на 1916 год Департамента духовных дел инославных исповеданий // Там же. С. 268 и сл. . Он выражал далеко не только свое личное мнение: еще в 1915 году мусульманские, латвийские, литовские, эстонские, армянские и еврейские депутаты совместно потребовали уравнения в правах всех народов Российской империи {140} 140 Noack С. Muslimischer Nationalismus. S. 450. .