Николай Лузан - О нем доложили Сталину

— Какие-то участки — да, а какие-то — не очень. Двигаться приходилось ночью.

— Понятно. Но зато прошли своими ножками и все видели своими глазами. Меня, а точнее, командование армии, интересуют два участка, — и карандаш Рязанцева остановился на зеленом пятне — дубраве, а потом проследовал к голубому блюдцу — озеру.

— К сожалению, Павел Андреевич, — Петр развел руками и с горечью обронил: — Я мало что могу сообщить. Но одно точно скажу: в дубраве фрицы стоят. Мои разведчики туда сунулись, напоролись на посты и еле ноги унесли.

— Что там?

— Гадать не стану. Дорога в дубраву свежая, хорошо накатана. И еще мои хлопцы слышали работу мощных моторов — танки или самоходки.

— О, это уже кое-что! — оживился Рязанцев, и карандаш в его руке переместился к озеру.

— Там, на бывшей центральной усадьбе колхоза, румыны — пехота, — не дожидаясь вопроса, пояснил Петр.

— Румыны? Пехота?

— Разведчики по форме и разговору догадались.

— М-да, дела. Теперь у меня появилось больше вопросов, чем ответов, — был озадачен Рязанцев.

Описав круг по кабинету, он остановился перед Петром и спросил в лоб:

— В разведку сходишь?

— Я-я?.. — Петр не нашелся, что ответить.

Предложение Рязанцева стало для него полной неожиданностью. Всем своим существом Петр противился возвращению в тот бесконечный кошмар, что преследовал его последние пять месяцев. Он поднял голову и, встретившись взглядом с Рязанцевым, опустил.

— Надо, Петр Иванович. Фрицы что-то затевают, а мы толком ничего не знаем. Ты те места знаешь. Ну, так как? — мягко, но настойчиво убеждал Рязанцев.

— Я ж не разведчик. Я… — мялся Петр.

— Не разведчик? Ты им родился! Лучше тебя это задание никто не выполнит, а это тысячи спасенных жизней.

— Понимаю, Павел Андреевич.

— Итак, решено? — Раз надо, так надо.

— Другого ответа, Петр, я от тебя и не ожидал. Молодец! — потеплевшим голосом произнес Рязанцев, снял трубку телефона — ответил дежурный. — Володя, ко мне в кабинет Кулагина вместе с Сычевым и Новиченко!

— Есть!

— Сычев? Серега? Он здесь? — обрадовался Петр.

— Да, а второй, Новиченко, тоже обстрелянный боец, с боями вышел из окружения. Так что притираться вам не придется.

— Им известна суть задания?

— В общих чертах.

— Как держать связь?

— По рации. Частоту и шифр получишь у Кулагина.

Стук в дверь прервал разговор.

— Войдите! — крикнул Рязанцев.

Первым вошел лейтенант Кулагин, за ним — Сычев. Увидев Прядко, он оживился. Последним переступил порог коренастый, крепко сбитый красноармеец, из тех, кто нигде не пропадет.

Рязанцев не стал тратить время на пустые разговоры и сразу перешел к делу:

— Товарищ Сычев, товарищ Новиченко, представляю вам командира разведгруппы товарища Прядко. Вопросы, возражения есть? — В ответ было молчание. — Нет? Задание всем понятно?

— Так точно! — в разнобой ответили разведчики.

— Николай Петрович, машина к выезду готова? — обратился Рязанцев к Кулагину.

— Так точно, Павел Андреевич!

— Как обстановка на месте перехода?

— Фрицы ведут себя спокойно. У наших почти все готово. Осталось доделать проход в нейтралке. Минеры обещают за ночь управиться.

— В таком случае, как только стемнеет, выезжайте, — и, обращаясь уже к разведчикам, Рязанцев объявил: — Вы, товарищи, пока можете отдохнуть. С приездом на передовую вникните в обстановку. Завтра в вашем распоряжении весь день, чтобы в деталях изучить маршрут перехода через линию фронта. Предварительно его уже проработали, но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. По срокам выполнения задания — чем быстрее, тем лучше. Сами понимаете, прозеваем, потом локти будем кусать. В общем, ребята, постарайтесь. Я вас очень прошу.

— Постараемся, Павел Андреевич, — от имени всех заверил Петр.

— Тогда удачи вам, ребята, — Рязанцев крепко пожал руку каждому и проводил их до двери.

В оставшееся до отъезда время группе Прядко было не до отдыха. Получив на складе рацию, оружие, патроны, гранаты и сухой паек на неделю, Сычев и Новиченко принялись раскладывать все по вещмешкам, а Петр вместе с Кулагиным занялись изучением шифра. Но в тот вечер разведчики так и не смогли выехать на фронт. У Петра внезапно поднялась температура: воспаление легких свалило его с ног.

Две недели Петр провел в госпитале. За это время крепкий организм победил болезнь, и, едва оправившись, он возвратился в особый отдел. Там в ожидании заброски томились Сычев с Новиченко. Теперь уже вместе они принялись убеждать Рязанцева в готовности к выполнению задания. Но тот не стал форсировать события: внешний вид Петра говорил сам за себя, и им пришлось задержаться еще на неделю. За это время стараниями старшины Пилипчука он твердо встал на ноги, и только тогда Рязанцев дал добро.

29 декабря разведчики в сопровождении лейтенанта Кулагина выехали на передовую, в расположение уже знакомого Петру и Сычеву 2-го батальона 417-го стрелкового полка, и провели еще сутки на КП, изучая позиции противника. Результаты наблюдений обнадежили: гитлеровцы не заметили саперов, проложивших под их носом проход в минном поле, и в ночь на 30 декабря Петр, Сергей и Владимир выбрались из передового окопа батальона и шагнули в неизвестность.

Валивший всю ночь снег не сбил Петра с пути — семнадцать километров, месяц назад пройденные им и Сычевым, намертво врезались в память. Рассвет застал разведгруппу в пяти километрах от элеватора; оттуда Петр намеревался совершать рейды в районы, где, по данным Рязанцева, гитлеровцы концентрировали силы для предстоящего наступления. Взвесив все «за» и «против», он решил понапрасну не рисковать.

Близость дороги и открытая местность вынудили разведчиков искать укрытие; им стал склад бывшей машинно-тракторной станции. Перекусив сухим пайком, они, разбившись на дежурные смены, прилегли отдохнуть, чтобы набраться сил перед последним броском.

С наступлением дня движение по дороге не прекратилось. Господство гитлеровской авиации в воздухе добавило нахальства армейским командирам. Колонны с боевой техникой продолжали двигаться без всякой маскировки. Сычев уже не мог смотреть на это без зубовного скрежета и в сердцах произнес:

— Сволочи! Как у себя дома.

— Недолго осталось. Рано или поздно дадим по морде! — категорично отрезал Петр.

В то же время у самого на душе скребли кошки. Данные наблюдений, которые он, Сычев и Новиченко заносили в блокнот, говорили о другом. За пять часов по дороге проследовали три крупные военные колонны, насчитывавшие по 15–20 единиц техники. Вся она выглядела так, будто только что сошла с конвейера завода: военная промышленность Германии пока не давала сбоев.