Array Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Летом 1944 г. провокационные слухи возобновились. Поводом стали проводимые в Архангельске мероприятия по благоустройству города, эвакуации госпиталей и переселению поляков в южные районы, что воспринималось как подготовка к передаче Архангельска англичанам. В действительности толчком к принятию постановлений ГКО СССР «О мероприятиях по улучшению городского хозяйства городов Архангельска и Молотовска» от 12 мая 1944 г. и СНК СССР «О мероприятиях по улучшению массово-политической работы среди населения городов Архангельска и Молотовска» от 13 июля 1944 г. послужила докладная записка корреспондента Совинформбюро в Архангельске, члена Союза советских писателей В.П. Беляева, направленная в марте 1944 г. на имя наркома иностранных дел В.М. Молотова с указанием на то, что «по Архангельску, Мурманску десятки тысяч прибывающих туда союзных моряков делают представление о всем Советском Союзе… Это не дипломаты, а кочегары, механики, рулевые и т. д., которым простой народ поверит без всяких. … Вот почему … города Севера давно пора сделать образцовыми городами СССР». В той же записке автор предлагал смягчить жесткие меры контроля и пресечения контактов советских граждан с иностранцами: «нельзя, чтобы они уносили представление о девушках СССР как о проститутках (поскольку только такому контингенту советских людей они пока и предоставлены), …следует время от времени разрешать вечера встреч советских, американских и английских моряков, вечера встреч моряков союзников с советской интеллигенцией, врачами, актерами, педагогами, инженерами и т. д.» [531].

Свидетельством обстановки в Архангельске служит записка заведующей сектором Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) И. Чекиной, побывавшей в Архангельске летом 1942 г. Составленный ею документ был направлен трем секретарям ЦК ВКП(б) — А. Андрееву, Г. Маленкову и А. Щербакову: «объективные условия жизни иностранных моряков в Архангельске, особенно с потопленных судов, способствуют процветанию спекуляции, вредной болтовне (по словам начальника Политотдела т. Копылова, иностранным морякам совершенно чуждо понятие государственной и военной тайны), дракам, пьянству, проституции. Несколько тысяч здоровых молодых людей, хорошо питающихся, находятся в течение месяца в условиях полного безделья. Они бродят с утра до ночи по улицам города в поисках вина и женщин». В качестве рекомендаций И. Чекина предлагала, в частности, внести коррективы в работу интерклубов, в том числе заменить довоенные тематики лекций на актуальные — о героизме советских моряков и зверствах фашизма в СССР и оккупированных странах Европы [532]. Возможно, приведенные рекомендации сыграли свою положительную роль, но вряд ли они смогли переломить общую ситуацию, связанную с криминальными и хулиганскими проявлениями.

Криминальные проявления со стороны иностранных моряков являлись постоянной темой информирования как центрального аппарата НКВД-НКГБ, так и обкома ВКП(б) [533]. В течение 1941–1942 гг. полной ясности в порядке применения норм уголовно- или административно-правового порядка по отношению к иностранцам не было. Первое указание по этому вопросу поступило в конце декабря 1942 г. от заместителя наркома внутренних дел СССР комиссара 3-го ранга В.Н. Меркулова: «В связи с участившимися нарушениями советских законов со стороны иностранных моряков и военнослужащих в портах Архангельской и Мурманской областей (контрабанда, спекуляция, кражи, хулиганство, поножовщина и т. п.) НКИД СССР принято решение в каждом отдельном случае привлекать виновных лиц к ответственности. В связи с этим: 1. Усилить гласный и агентурный контроль и наблюдение за рынками… Задержанных иностранных моряков и военнослужащих после составления акта об обстоятельствах задержания и опроса немедленно освобождать, а протокол опроса и акт через КРО УНКВД направлять представителям отделов внешних сношений НКО или НКВМФ. В случаях, когда местные представители отделов внешних сношений НКО и НКВМФ дадут заключение о привлечении виновных, которое они обязаны дать в суточный срок, органам милиции производить необходимые действия и направлять дела по подсудности. …О каждом случае нарушения советских законов иностранными моряками и военнослужащими сообщать во 2 Управление НКВД СССР». Очевидным поводом для подобного указания стал существенный рост совершенных иностранцами преступлений и правонарушений.

Наряду с откровенным насилием и хулиганскими проявлениями значительной долей противоправных проявлений являлась причастность иностранных моряков к контрабандной и спекулятивной деятельности. Руководители, рядовые сотрудники миссии и иностранные моряки активно использовали возможность пополнить свое благосостояние, вызванное, с одной стороны, явно нерыночным обменным курсом рубля, установленным Центральным банком СССР, а с другой — не просто дефицитом, а голодом, царившим в Архангельске все годы войны. Исходя из последнего, дополнительный доход иностранных моряков фактически был основан на трагедии простых северян. О фактах контрабанды и спекуляции с участием местных, как правило, несовершеннолетних жителей, УНКВД также постоянно информировало Центр и руководство областной партийной организации. Характерным является воспоминание известного режиссера А.Ю. Германа, во время войны эвакуированного в Архангельск: «Очень интересно вели себя американские офицеры, которые, возможно, геройски проявляли себя в бою. Но было забавно видеть в открытую дверь номера (Гостиницы «Интурист». — Прим. авт. ): два мешка, стол, стакан — и американец, в военной форме, продает крупу, сахар. Чуть-чуть дешевле, чем на базаре» [534].

Другим проявлением нечистоплотности союзников являлись выявленные случаи воровства английскими военнослужащими со своих же складов, выдаваемые за кражи, совершенные советскими гражданами. По каждому факту кражи с английских складов органами НКВД и НКГБ производилась тщательная проверка, результатом чего порой становились неоспоримые доказательства злонамеренности отдельных работников складов и иных «приближенных к кухне» младших английских чинов.

Необходимо признать, что версия английских растратчиков выглядела достаточно правдоподобно в условиях крайне напряженной криминогенной ситуации в Архангельске в течение всей войны, особенно обострившейся к 1944 г. Город захлестывали панические слухи о пропавших людях, жестоких убийствах и грабежах. Жертвами преступности, причем в массе своей — детской и подростковой — становились и иностранные моряки, одним видом демонстрировавшие достаток на фоне продолжающего голодать и бороться города. Неслучайным стало поступившее в этот период предложение старшего офицера американской миссии Харшо допустить в Архангельске собственные патрули (Предложение было отклонено. — Прим. авт. ). Сложившаяся ситуация и жалобы со стороны представителя американской миссии привели к гневному письму А. Микояна на имя первого секретаря обкома Г.П. Огородникова: «Прошу Вас сообщить мне, можно ли надеяться, что Вы наведете в ближайшее время советский порядок в городе» [535]. Как указывалось выше, на тот же период приходилось начало реализации плана по благоустройству города, что должно было повлиять и на повышение уровня правопорядка, а не только на распространение слухов о передаче Архангельска Англии.