Array Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

На созданное в конце Гражданской войны ГПУ советская власть возложила следующие задачи: подавление открытых контрреволюционных выступлений, в том числе бандитизма; принятие мер охраны и борьбы со шпионажем; охрана железнодорожных и водных путей сообщения; политическая охрана границ РСФСР; борьба с контрабандой и переходом границ республики без соответствующих разрешений; выполнение специальных поручений Президиума ВЦИК или СНК по охране революционного порядка [697].

Созданный в 1934 г. союзно-республиканский Наркомат внутренних дел СССР включил в себя ОГПУ в качестве одного из структурных подразделений, которое стало называться Главным управлением государственной безопасности. Его основными задачами являлись: борьба с изменой Родине, шпионажем, контрреволюцией, террором, вредительством, диверсиями и другими государственными преступлениями, охрана государственной тайны; принятие всех необходимых мер по пресечению государственных преступлений; выполнение специальных заданий правительства СССР по обеспечению общественного порядка и государственной безопасности [698]. Самым принципиальным и существенным изменением с образованием НКВД стало изъятие у органов госбезопасности судебных полномочий [699].

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что, несмотря на различия в идеологии, форме государственного правления и т. д., неизменной оставалась главная задача органов безопасности — обеспечение стабильного развития государства. В зависимости от потребностей правящей элиты, политической и оперативной обстановки в стране подвергалось изменению соотношение базовых функций (контрразведывательных, политического розыска, охраны границ), появлялись новые задачи, корректировались полномочия. При этом НКВД-НКГБ-МГБ действовали вне правового поля, подчиняясь только воле И.В. Сталина. Изменение задач отражалось на организации, силах и средствах, а также методах работы.

К схожим с нашими умозаключениями ранее пришли и авторы коллективной монографии «Государственная безопасность России: история и современность», исследовавшие историю российских специальных служб в IX–XXI вв.: «…система выполняла функции защиты не только широко понимаемых национальных интересов страны, но и сменявших друг друга разновидностей в сущности одного — авторитарного типа властвования» [700].

Выдвинутая марксистско-ленинской теорией концепция о коренном отличии дореволюционных и советских органов безопасности не в полной мере отражает сущность исторического процесса. Политическая полиция двух систем имела схожие функции, средства и методы работы. Заслуга большевиков заключалась в том, что им удалось выстроить структуры, отвечавшие за безопасность государства, в целостную, строго централизованную систему под единым началом с большим охватом населения.

В начале ХХ в. в Российской империи политическим розыском и частично контрразведкой занимались ДП и ОКЖ МВД, разведкой и контрразведкой — военное министерство, политической разведкой — МИД, охраной границ — министерство финансов. И только после Октябрьской революции все разбросанные по разным ведомствам «элементы» были собраны в единую, централизованно управляемую структуру — Всероссийскую чрезвычайную комиссию. К концу Гражданской войны ВЧК сосредоточило в себе три важнейшие функции — разведку, контрразведку, политический розыск, а также охрану границ. Кстати, к тому времени такая же тенденция прослеживалась и у белогвардейских государственных образований и их вооруженных сил. Объединение вызвано необходимостью координации действий из единого центра по борьбе с тесно переплетавшимися внешними и внутренними угрозами. Соединение в одном ведомстве вышеперечисленных функций предопределило развитие отечественных органов безопасности на новом уровне развития. История отвела Белому движению слишком мало времени для проверки эффективности новой структуры, зато ВЧК со временем трансформировалась в одну из самых мощных спецслужб мира — НКВД-МГБ-КГБ [701].

Смена формации, базиса и надстройки не повлияла на технологическую сущность органов безопасности. На протяжении веков они, с одной стороны, обеспечивали внешнюю безопасность государства, сохраняя суверенитет и территориальную целостность страны (Российской империи, Советской России), а с другой — защищали политические режимы (самодержавный, советский), ведя борьбу с противниками действующей власти.

Таким образом, цивилизационный подход позволяет ученым выявить тенденции, закономерности и особенности развития отечественных спецслужб в различные эпохи, рассматривать историю дореволюционных и советских органов безопасности как непрерывный процесс. Историкам важно опираться на всю методологическую палитру, подходов, принципов, методов, используя инструментарий цивилизационной и формационной парадигмы.

Идейно-политическую основу советской исторической науки составлял классовый подход, рассматривавший Гражданскую войну в России как вооружённую борьбу красных и белых. Доминирующей тенденцией в изучении антибольшевистского лагеря было «разоблачение» преступлений белогвардейцев против советской власти.

Распад СССР и крах советской идеологии способствовали разрушению шлюзов закрытости к массивам архивных документов, отказу от марксистско-ленинской методологии, появлению в 1990-х гг. широкого круга публицистических и научных статей, книг, посвященных истории Гражданской войны. Методологический плюрализм породил разножанровую палитру произведений, критикующих социалистический строй, Советское государство и карающий меч большевистской партии — органы ВЧК. Отнюдь не случайно возникла тема красного и белого террора, в развязывании которого основная ответственность возлагалась на большевиков [702].

Вместе с тем предпринимались попытки объективного изучения данного явления. На «круглом столе», состоявшемся в 1990 г. в Архангельске, ленинградский историк В.Г. Бортневский попытался раскрыть сложную диалектику зарождения и развития как красного, так и белого террора. Подводя итоги своих размышлений, ученый отметил: «Споры о красном и белом терроре часто напоминают бесконечный обмен ударами: яркими фактами зверств и истязаний, цифрами казнённых в конкретном месте и в конкретное время и т. п. И этот бой может длиться бесконечно, поскольку “защитники” как красного, так и белого террора всегда в запасе будут иметь новые “аргументы”». Он справедливо указал на необходимость комплексного исследования идеологии, политики и практики террора, выявления роли и места карательного аппарата в политической системе лагеря революции и контрреволюции [703].