Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Покуда группа Валери намечала для разработки объекты из числа студентов и зарубежных бизнесменов, предположительно имевших полезную информацию или как-то связанных с гипотетическими ядерными проектами Ирака, другая команда в ЦРУ, Отдел национальных ресурсов, тот самый, что курировал командировку ее мужа в 1999 году, искал выход на американских родственников иракских ученых и чиновников, чтобы с их помощью получить информацию из Ирака. [101]Джеймс Ризен в своей книге «Состояние войны» подробно описывает одну такую операцию ЦРУ по вербовке женщины-врача иракского происхождения, Савсан Альхаддад, которая работала в то время в клинике Кливленда и у которой в Ираке оставался брат-инженер.

Доктор Савсан Альхаддад была очень занята, когда к ней обратились со странным разговором по телефону… Немолодая, миниатюрная, смуглая, тихая женщина, Савсан недоумевала, что понадобилось от нее, скромного анестезиолога, сотруднику ЦРУ, который сказал, что звонит из Питсбурга… Крис [сотрудник ЦРУ] буквально ошеломил Савсан, объяснив ей, с чем он к ней обращается: она могла бы помочь президенту Бушу в войне против терроризма. А помочь она могла бы, отправившись в Багдад с секретным поручением. Крис пояснил, что ЦРУ хочет, чтобы Савсан… поехала в Ирак в качестве шпионки. ЦРУ стало известно, что Саад Тофик, брат Савсан, в свое время получивший диплом инженера-электрика в Англии… является одной из ключевых фигур в засекреченной программе Саддама Хусейна по созданию ядерного оружия. [102]

Прилетев в Багдад и тайно переговорив с братом во время ночных прогулок или при включенном телевизоре и выдернутом из розетки телефоне во избежание прослушивания, Савсан была потрясена: брат заверил ее, что никакой ядерной программы в Ираке уже не существует. Как пишет Ризен, «Савсан продолжала задавать предписанные вопросы, но Саад счел, что это не иначе как плод чьей-то воспаленной фантазии». [103]«У нас просто нет возможности что-либо делать, — говорил ей брат. — Нам не хватает оборудования и ресурсов даже для обычных вооружений. Мы самолет-то сбить не в состоянии. У нас совсем ничего не осталось». Однако, пишет далее Ризен, когда Савсан, вернувшись из Ирака, передала сведения, полученные от брата, сотрудникам ЦРУ в одной из гостиниц Вирджинии, они не поверили ни одному его слову. Церэушник Крис сказал ее мужу: «Мы полагаем, что Саад лжет. Мы полагаем, что он знает гораздо больше того, что пожелал ей рассказать». Крис улыбнулся и откланялся. Отчет Савсан Альхаддад был приобщен к делу вместе с другими отчетами бывших иракцев, которые согласились встретиться в Багдаде со своими родственниками — специалистами по вооружениям. Все они, общим числом около тридцати человек, показали одно и то же. Все доложили ЦРУ, что иракские специалисты утверждают: программы по разработке химического, биологического и ядерного оружия в Ираке давно прекращены. Сотрудники ЦРУ, заключает Ризен, «проигнорировали эти свидетельства и не стали даже посылать доклад по „семейным“ отчетам в аппарат президента». [104]

Аналогичная ситуация имела место в отношениях между Белым домом и разведывательным сообществом почти по всем вопросам, касавшимся разведданных по Ираку и мнимому оружию массового уничтожения, — а это как раз то, чем тогда занималась Валери. Как показывают многочисленные свидетельства, администрация Буша была склонна прислушиваться к ЦРУ только в тех случаях, когда Управление приводило данные, подкреплявшие намерение Белого дома оккупировать Ирак. И руководство ЦРУ, оценив крайне политизированную обстановку, из кожи вон лезло, выпячивая именно те далеко не всегда достоверные данные — вроде урановой сделки Ирака с Нигером, — в которых остро нуждался Белый дом, стремившийся внушить народу идею настоятельной необходимости войны с Ираком. [105]

Как утверждает один из бывших высокопоставленных чинов ЦРУ в отставке, «когда речь шла об информации, поддерживавшей необходимость вторжения в Ирак, планка была очень низкой. Когда дело доходило до информации, не подтверждавшей наличие в Ираке оружия массового уничтожения, планка поднималась невероятно высоко… С самого начала вся информация отбиралась и интерпретировалась таким образом, чтобы подтвердить нужные Белому дому выводы. Никакая информация ЦРУ не могла заставить правительство признать, что у Ирака нет ОМУ».

Журналисты Майкл Исикофф и Дэвид Корн так описывают предвоенную разведку в своей книге «Спесь»:

Объединенная оперативная группа по Ираку (ООГИ) в своих отчетах подробно освещала многочисленные отрицательные свидетельства, полученные от иракских специалистов, и направляла эти отчеты в аппарат ЦРУ. Но… руководители оперативно-разведывательной службы сомневались, можно ли доверять всем этим заверениям, всем этим «у нас ничего нет».

Как утверждает один из участников ООГИ, «рабочая гипотеза была такова: мы имеем дело с менталитетом, схожим с тем, что наблюдался у советских специалистов. Люди жили в обществе, где ложь стала образом жизни, способом выжить. Мы не удовлетворялись их первым ответом, когда слышали, что ничего такого нет в помине или что они-де сами никакого отношения к ОМУ не имеют». Ни Уилсон, ни другие сотрудники ООГИ не знали, получают ли они достоверные ответы или просто недостаточно хорошо поработали, чтобы найти свидетельства наличия ОМУ в Ираке Саддама Хусейна. Как вспоминает сотрудник группы, «тот факт, что мы не получили информацию, подтверждавшую наличие ОМУ, еще не означал, что такого оружия нет». [106]Но, как установили Исикофф и Корн, группа Валери Уилсон занималась сбором информации, а не ее анализом. Именно аналитики из ЦКВ — Центра по контролю над вооружениями и нераспространению ОМУ — снова и снова интерпретировали информацию из Ирака превратно.

…Валери Уилсон и многие другие были всего лишь оперативниками. Их работа состояла в том, чтобы грамотно проводить операции, выяснять, говорят ли источники правду или лгут, и добывать информацию всеми доступными способами. Аналитики из Разведывательного директората, в том числе из ЦКВ, должны были делать из добытой информации выводы. Однако в случаях с нигерской урановой сделкой, агентом по кличке Крученый Мяч и алюминиевыми трубами аналитики ЦКВ делали один неверный вывод за другим — и неизменно отвергали доводы всех прочих экспертов, в том числе и собственных коллег из ЦРУ. Зато их выводы полностью удовлетворяли Белый дом и были безотлагательно использованы в двух финальных (и катастрофических) акциях милитаристской агитационной кампании — в докладе президента «О положении в стране» и в историческом выступлении госсекретаря США в ООН. [107]

Журналисты Питер Эйснер и Кнут Ройс в своей книге о нигеро-урановой фальшивке «Итальянское письмо» пришли к аналогичному выводу: ЦКВ играл неприглядную роль тайной «группы поддержки» в структуре ЦРУ, поставляя угодные правительству данные по Ираку как раз тогда, когда оно особенно в них нуждалось. Журналисты заключают, что пока одни подразделения ЦРУ собирали информацию о далеко не ясном положении дел с вооружениями в Ираке, ЦКВ преследовал свои цели.