Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

В ходе дискуссий о возможности принуждения репортеров к даче показаний большинство из тех, кто говорил о недопустимости такого принуждения, апеллируя к Первой поправке, как мне кажется, забывали о самом главном: сотрудники администрации использовали журналистов в собственных политических целях, что в корне неправильно и даже преступно. Отказываясь давать показания, репортеры способствовали сокрытию информации о противоправных действиях администрации. Получился этакий Уотергейт наоборот. При этом многие сознательные граждане с самыми лучшими намерениями настаивали на соблюдении прав, гарантированных Первой поправкой, не понимая, что в данных обстоятельствах дело вовсе не в свободе печати и не в роли журналистов как борцов за правду и блюстителей общественных интересов. Эти репортеры позволили администрации использовать себя, а затем препятствовали ведению расследования. О какой этике здесь вообще может идти речь?

6 июля 2005 года Джудит Миллер приговорили к четырем месяцам заключения за неисполнение судебного распоряжения. Это случилось ровно два года спустя после публикации статьи Джо о ситуации в Ираке и Нигере на страницах «Нью-Йорк таймс». Миллер попросила заменить тюремное заключение домашним арестом с запретом пользоваться мобильным телефоном и электронной почтой, однако Фицджеральд настоял на тюремном заключении, иронично заметив:

— Того, кто в разгар войны не побоялся отправиться в пустыню, федеральная тюрьма страшить не должна.

Судья также подчеркнул, что Джудит Миллер «могла бы ни на минуту не разлучаться со своим [престарелым] мужем, если бы не сочла за труд соблюдать закон, единый для всех граждан Америки». В заключение он сказал:

— Вряд ли отпуск, с комфортом проведенный дома, станет действенной мерой пресечения подобных правонарушений.

Быть может, Фицджеральд перегнул палку, но ему нужно было всеми средствами оказать давление на Миллер и Купера, чтобы заставить их рассказать правду большому жюри присяжных.

Через десять дней газета «Вашингтон пост» сообщила, что специальный прокурор намерен предъявить Миллер дополнительные обвинения в неуважении к суду, что продлит срок ее заключения, если журналистка вновь откажется дать показания. Джудит настаивала, что защищает интересы своего информатора и не вправе разглашать его личность, и тогда судья Хоган возразил, что на самом деле человек, сообщивший ей конфиденциальную информацию, уже освободил ее от каких-либо обязательств. В ответ адвокат журналистки, известный специалист по конституционным вопросам Флойд Абрамс, заявил:

— Освобождение от обязательств сокрытия данных сведений, даже если оное имело место, не представляется моей подзащитной полным, окончательным и добровольным.

В «Вашингтон пост» также упоминалось, что, кроме Джудит, от подобных обязательств были освобождены Скутер Либби, руководитель аппарата вице-президента Чейни, ответивший ранее на вопросы специального прокурора, и Мэтт Купер, получивший перед заключением одиннадцатичасовую отсрочку, в течение которой его источник информации освободил его от обязательств конфиденциальности, так что в результате Купер избежал тюрьмы. В ответ на вопросы журналистов он пояснил:

— Мне разрешили рассказать всю правду членам большого жюри, и это разрешение было дано мне лично, в однозначной формулировке и без какого-либо принуждения.

Раскрыть коллегам имя своего источника Купер отказался. Журнал «Тайм» прокомментировал его заявление следующим образом: «Мэтт был освобожден от обязательств конфиденциальности, поскольку истинный виновник происшедшего знает, что, дав показания, Мэтт укажет лишь на исполнителя, фигуру гораздо более мелкого масштаба, — как это было ранее с другими журналистами». 30 июня журнал «Тайм» предоставил суду все электронные сообщения и записи Купера, имеющие отношение к делу. Если до этого момента в течение многих месяцев Купер и Миллер вместе подавали бесконечные апелляции и плечом к плечу сражались за свои права в суде, то теперь их пути разошлись.

10 июля корреспондент «Ньюсвик» Майкл Исикофф сообщил, что информацию, разглашение которой привело к утечке, Мэтт Купер получил от Карла Роува. В статье цитировалось электронное сообщение Купера, отправленное им редактору «Тайм» в июле 2003 года: «Пару минут поговорил с Роувом о деле двойной степени секретности, а потом он ушел в отпуск…» И далее: «Пожалуйста, не ссылайтесь в связи с этим ни на Роува, ни на БД [Белый дом]». В том же письме, как отмечает Исикофф, его автор предлагает дать задание какому-нибудь журналисту проверить предоставленные сведения. По словам Купера, Роув говорил о Джо с явным пренебрежением, что лично меня ничуть не удивило. В статье «Вашингтон пост» Купер разъяснил смысл фразы о «секретности»: оказывается, это была аллюзия на фильм «Зверинец» с Джоном Белуши, где члены веселого студенческого братства под названием «Дом Дельта» проходили испытательный срок в условиях так называемой двойной степени секретности.

Следующий день выдался особенно тяжелым для Скотта Макклеллана, пресс-секретаря Белого дома: на встрече с журналистами беднягу буквально засыпали вопросами. Приводимый далее фрагмент стенограммы позволяет получить об этом некоторое представление.

ВОПРОС: Выполнит ли президент обещание уволить любого, кто причастен к утечке, приведшей к разглашению имени оперативного сотрудника ЦРУ?

МАККЛЕЛЛАН: Спасибо за вопрос, Терри. Я думаю, это имеет отношение к уголовному расследованию, которое сейчас ведется по данному делу. Поскольку расследование не закончено, могу лишь сказать, что Белый дом не намерен пока комментировать сложившуюся ситуацию. Президент дал распоряжение всем членам правительства оказывать содействие в расследовании, и в связи с этим мы приняли решение временно воздержаться от любых комментариев.

ВОПРОС: Извините, но я не имею в виду текущее разбирательство по этому делу. Я говорю о том, что в июне 2004 года президент заявил, что уволит любого, кто причастен к утечке. И мне хотелось бы знать, сохраняет ли глава государства обозначенную позицию по данному вопросу?

МАККЛЕЛЛАН: Да, но этот вопрос не может рассматриваться вне контекста следствия, которое ведется в данный момент, и потому, как я уже говорил, мы намерены воздержаться от каких-либо комментариев, пока дело не будет закрыто.

ВОПРОС: Осенью 2003 года, когда вас спросили о Карле [Роуве], Эллиоте Абрамсе [из Совета национальной безопасности] и Скутере Либби, вы ответили: «Я разговаривал с каждым из них — они отрицают свою причастность к этому делу». Вы по-прежнему уверены, что были тогда правы?