Михаил Тумшис - Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря

Из заключения по обвинению бывшего сотрудника НКВД БССР А. М. Гепштейна: «Следствием в 3-м Отделе по всей Белоруссии руководил Гепштейн, аппаратом 3-го Отдела, по непосредственному указанию Гепштейна и лично Гепштейном к арестованным, как правило, применялись незаконные методы следствия, в ряде случаев садистские, вследствие чего имели место провокационные и вымышленные показания арестованных, с оговором самих себя и других невинных лиц, убийства арестованных следователями на допросах.

В целях поощрения воздействия к арестованным – Гепштейн давал установку о „разоблачении" следователями одного-двух, а то и трех арестованных в сутки. […] Массовое избиение арестованных в 3-м Отделе началось с сентября 1937 года и продолжались до мая 1938 года. Наряду с избиением к арестованным как система применялись садистские методы допроса. Арестованных избивали резиновыми нагайками, садили [сажали] на ножку опрокинутой табуретки и на другие острые вещи. Это все делалось с ведома и поощрения Гепштейна. Наряду с тем, Гепштейн сам применял садистские методы допроса. Применение методов физического воздействия и садизма к арестованным доходило до того, что арестованных форменным образом уродовали…[…], а также насмерть убивали на следствии. […] Трупы убитых арестованных по указанию Гепштейна умышленно не вскрывались, в целях скрытия действительных причин смерти. […] Вследствие вышеизложенных физических и садистских мер воздействия на арестованных, из акта от 10.05.1939 года обследования показаний, полученных в Особом Корпусе от арестованных уже приговоренных к ВМН и оставленных Гепштейном, видно, что Гепштейн этим преследовал цель, чтобы от каждого арестованного получить показаний как можно больше, на большое количество людей, что и делалось. […] По этим провокационным показаниям по телеграммам Гепштейна, а также по его телефонному приказанию на периферии и в других республиках Союза арестовывали людей не имея никаких материалов, кроме телефонного приказа или телеграммы Гепштейна, который не разрешал высылать материалы на лиц, арестованных по его телеграммам, и по телефонному приказанию, как это видно из резолюций Гепштейна, которые он накладывал на запросах…» / Романова И. Новая история инквизиции в документах НКВД БССР в 1938–1939 гг. // Репрессивная политика советской власти в Беларуси. 2007. Выпуск № 1 [электронный ресурс] //http://www.homoliber.org/ru/rp/ rp010501.html

Из справки о секретно-оперативной работе начальника СПО УГБ УНКВД по Донецкой области М. М. Герзона: «Тов. ГЕРЗОН является энергичным, инициативным работником, он умеет поставить и поставил агентурную работу. Агентурные разработки быстро прорабатывает и ликвидирует.

Значительная работа СПО проведена по ликвидации троцкистско-зиновьевской низовки на шахтах, заводах Донбасса. Значительная работа проведена по борьбе с церковной, сектантской к-p. Удовлетворительно поставлена работа по молодежи.

Слабо еще обстоит работа по борьбе с украинской к-p. Тут, несомненно, имеется недооценка.

Недостатком тов. Герзона является неумение организовать глубокой следственной работы и несколько поверхностный подход к агентурной разработке, благодаря чему СПО, сумев разгромить троцкистскую низовку, не сумел вскрыть областное троцкистское руководство.

Тов. Герзон умеет быстро вскрывать и бить к-p группы, но подход, как в процессе агентурной разработки, так и, особенно, следствия – легковесный. Поэтому глубоко, за редким исключением, не залезали…

…Тов. Герзон, несомненно, работник перспективный, достоин всякого поощрения и выдвижения» // Золотарёв В., Стёпкин В. ЧК-ГПУ-НКВД в Донбассе. Люди и документы. 1919–1941. – Донецк, Алекс, 2010. – С. 442–443.

В. Л. Герсон был обвинен в шпионской деятельности в пользу разведывательных органов Латвии, Польши и Германии. На заседании ВК ВС СССР 24 января 1940 г. виновным себя не признал, заявив, что на предварительном следствии оговорил себя в результате избиения.

Приказом ОГПУ СССР № 627 по личному составу от 28 октября 1931 г. И. Г. Герту было присвоено звание оперативного переводчика 1 категории по персидскому языку.

Из обвинительного заключения на И. Г. Гинзбурга: «…ГИНЗБУРГ, работал начальником санитарного отдела ГУЛАГа, не проводил необходимой санитарной работы. Тюрьмы и лагеря были предоставлены самим себе. На работу принимались социально-чуждые и враждебные элементы, которые допускали ослабление режима осужденным за контрреволюционные преступления. Плохое медицинское и санитарное обслуживание приводило к значительной смертности заключенных. ГИНЗБУРГОМ были созданы благоприятные условия к освобождению по болезни осужденных за контрреволюционные преступления..»//Звенья: Исторический альманах. Вып. 1. Всесоюзное историко-просветительское Общество «Мемориал». – М.: СПб.: Прогресс; Феникс; Atheneum, 1991.-С. 394.

Основные задачи отделения: учет иностранных граждан и выдача им видов на жительство, выдача заграничных паспортов и разрешений на выезд за границу иностранцам и гражданам СССР, рассмотрение заявлений о репатриации, оптации и принятии в гражданство СССР // Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1926 г. – М.: Изд-во М. К. X., 1926. – С. 250.

Также А. М. Гирин являлся автором книги: Льготы при выезде за границу и получении иностранцами видов на жительство. – М.: АОМС, 1927.

Летом 1937 г. арестованные бывшие начальник 4 отдела УГБ УНКВД по Черниговской области Н. А. Григоренко и помощник начальника 4 отдела УГБ НКВД УССР С. С. Брук дали показания о причастности Глебова-Юфы к антисоветскому заговору в НКВД УССР. Нарком внутренних дел УССР И. М. Леплевский лично следил за тем, кого можно записывать в заговорщики, а кого нет.

Начальник 4 (СПО) отдела ГУГБ НКВД СССР М. И. Литвин затребовал «клеветников» в Москву, где путем передопросов заставил отказаться от своих показаний против Глебова-Юфы. Впоследствии Брук был расстрелян, а Григоренко освобожден из подстражи. В 1938 г. Глебов-Юфа уже лично допрашивал бывшего наркома внутренних дел Леплевского.

Во время следствия 3. Н. Глебов-Юфа стал проявлять признаки психического расстройства. В его уголовном деле имеются три акта судебно-медицинской экспертизы, в которых сообщалось, что «…ГЛЕБОВ-ЮФА страдает психогенным душевным расстройством в форме тюремного параноида (бреда) болезни, приходящей, излечимой и не освобождающей от ответственности» // Жуковский В. С. Лубянская империя НКВД, 1937–1939: [Арх. материалы, связанные с арестом, следствием, осуждением и посмертной реабилитацией отца авт. С. Б. Жуковского]. – М.: Вече, 2001. – С. 237.