Михаил Тумшис - Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря

В органах ГБ работала и жена А. Я. Линова (Маньковича) (фамилия в автобиографии не указана), член КП с 1918 г. На апрель 1935 г. военный контролер КСК при СНК СССР. Одноврменно состояла на учете запаса НКВД СССР // ОРАФ УФСБ по Омской области. Архивное личное дело на Линова А. Я. Автобиграфия А. Я. Линова (Маньковича).

На следствии М. А. Листенгурт дал показания о том, что являлся активным участником заговорщической шпионско-террористической организации внутри НКВД, ставившей своей целью свержение Советской власти. На судебном заседании ВК ВС СССР 22 февраля 1939 г. он заявил, что «…ему перед смертью нечего кривить – он ни в чем не виноват. Он всегда честно работал. От своих показаний на предварительном следствии отказывается, так как они ложны и были им подписаны под физическим воздействием. Подписанные им показания собственноручные тоже неверны и являются его собственной выдумкой». Все произошедшее на следствии Листенгурт именовал «…роковым стечением обстоятельств, ни в чем не соответствующие действительности». В своем последнем слове он просил сделать так, чтобы его сыну и без него жилось хорошо, а свой конец он знает // Золотарьов В. Олександр Успенський: особа, час, оточення. – Харків, Фоліо, 2003. – С. 222–223.

В ходе партийной чистки 1933 г. Р. А. Листенгурт был обвинен в том, что в 1918–1919 гг. он «…служил в петлюровской полиции /варте/ в Одессе». Партийный коллектив ПП ОГПУ по Московской области был настроен на исключение его из партии. Неожиданно на заседание парткомиссии ПП прибыл начальник ГУПО и войск ОГПУ СССР М. П. Фриновский (с которым Листенгурт работал вместе на Северном Кавказе) и активно выступил в защиту Листенгурта. При его активным давлении члены парткомиссии отказались от своего решения, и Листергурт был оставлен в партийных рядах.

Р. А. Листенгурт был снят с должности и отправлен на работу в периферию, зато через голову руководства НКВД СССР (Г. Г. Ягоду и начальника ТО ГУГБ А. М. Шанина) направил Л. М. Кагановичу (наркому путей сообщения СССР) протокол допроса одного из арестованных. Нарком внутренних дел СССР решил примерно наказать Листенгурта за подобное своеволие, последний был освобожден от занимаемых должностей и отправлен на работу в УНКВД по Восточно-Сибирскому краю // Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938. Документы. – М.: МФД, 2004. – С. 580.

Как уполномоченный НКВД по Местрострою Р. А. Листенгурт был награжден орденом Красной Звезды «…за успешное выполнение решений партии и правительства по обеспечнию больших темпов в работе и за своевременное окончание строительства 1-й очереди Московского метрополитена»// «Известия». – 1935. – 14 мая.

М. И. Литвин, руководя 4 отделом ГУГБ НКВД СССР, сформировал вокруг себя группу преданных ему сотрудников, главным образом молодых работников, прибывших в Центр из региональных УНКВД. Как показывал в дальнейшем на допросах Хатаневер (один из участников этой «группировки»), отношение Литвина к этой «группе» было: «…этакое отечески-покровительственное… Он часто носился с мыслью, что он опирается на молодняк, выдвигает молодежь и пр. Мы, разумеется, принимали это за звонкую монету». В эту «группу» входили сотрудники 4 отдела ГУГБ НКВД СССР, впоследствии перебравшиеся вместе с Литвином в Ленинград – А. М. Хатаневер, К. Б. Гейман, Л. С. Альтман, Н. М. Лернер и др.

Именно с этими сотрудниками Литвин в сентябре 1937 г. выезжал в Армянскую ССР для «чистки республики от врагов народа». Из показаний бывшего начальника УПВО НКВД Армянской ССР Г. А. Петрова о том, в какой обстановке велось следствие в отношении арестованных «врагов народа», в частности в отношении бывшего наркома внутренних дел Армении X. X. Мугдуси: «Литвин, Альтман и Гейман стали допрашивать…Мугдуси. Чтобы получить от Мугдуси признание…Литвин и другие работники бригады НКВД стали его избивать и били до тех пор, пока Мугдуси не заявил, что он согласен подробно рассказать о совершенных им преступлениях…» // Реабилитация: как это было. Февраль 1956 – начало 80-х гг. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Т. 2. – М.: МДФ, Материк, 2003. – С. 587.

Из выступления М. И. Литвина (по показаниям бывшего начальника 3 (КРО) отдела УГБ УНКВД по Ленинградской области Л. С. Альтмана) на оперативном совещании (речь идет о количестве арестов, производимых в Ленинграде и области): «Показательна в данном случае цифра, так давайте цифру. Единственно, нужно самым тщательным образом следить за тем, что в этой неразберихе не получить показаний на близких кому-либо из нас людей. В таком котле может оказаться, что сам на себя возьмешь показания». В период «правления» Литвина органами НКВД в Ленинграде и области с 1 июня по 1 августа 1938 г. было арестовано 6578 «участников антисоветских, националистических, повстанческих, диверсионных и шпионских формирований». В том числе: эстонцев – 2750, финнов – 1792, поляков – 1444 и немцев – 1098 // Бережков В. И. Питерские прокураторы: руководители ВЧК-МГБ, 1918–1954. – Санкт-Петербург: Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ, 1998. – С. 169.

Из показаний А. М. Хатаневера о последних неделях жизни М. И. Литвина: «Литвин был обеспокоен вызовом в Москву, он в разговорах со мной и с Гейманом высказывал мысль о том, что вызов в Москву, очевидно, связан с переговорами о другой работе. Он говорил и о том, что чувствует себя ответственным за всё то, что было вскрыто в Москве, в Центральном аппарате, так как он работал в отделе кадров, с него потому могут спросить и прочее… Это настроение я относил за счет его мнительности, болезненного состояния и значения… не придавал. В последние 2–3 недели до самоубийства говорил, что болеет, что по диагнозу врачей у него воспаление желчного пузыря. […] О связях Литвина… По Москве насколько я могу судить по телефонным звонкам он наиболее тесно связан с Шапиро и Цесарским. Звонил он также Журбенко и Остроумову. Подробности вскрытого в Москве [заговора] он, насколько я могу судить по его разговорам, не знал. Он часто говорил, что подробностей ему не рассказывают, мне тогда казалось, что Литвин озадачен тем, что оказался несколько изолирован…».

Из заключения комиссии по факту самоубийства Литвина: «12.ХІ.1938 г. в 23 ч. 10 м. Литвин у себя на квартире по ул. Рошаля, д. 10, кв. 30 в г. Ленинграде выстрелом из револьвера в правый висок покончил жизнь самоубийством. Расследованием установлено, что у Литвина в последнее время наблюдалось нервно-упадническое настроение…особенно резко упадническое настроение у Литвина стало проявляться с 10.XI.38 г., когда он получил по телефону распоряжение о немедленном выезде его в Москву… Причину самоубийства Литвина нельзя считать случаем семейного порядка или бытового, т. к. Литвин, по заявлению жены, а также близко знающих его людей, был хорошим семьянином и вел скромный образ жизни. Нельзя также считать, что самоубийство произошло на почве каких-либо серьезных заболеваний… […] у Литвина не было серьезных заболеваний, которые могли бы повлиять на его психику и послужить причиной к самоубийству. Полагаю, что причиной самоубийства Литвина является его боязнь быть арестованным за участие в к.-р. шпионско-диверсионно-террористической организации…». В 1956 г. Главная Военная Прокуратура СССР пересмотрела материалы проверки самоубийства М. И. Литвина и вынесла следующее заключение: «Анализ материалов проверки дает основания сделать вывод, что Литвин покончил жизнь самоубийством из-за боязни ответственности за допущенные им тяжкие злоупотребления» // Бережков В. И. Питерские прокураторы: руководители ВЧК-МГБ, 1918–1954. – Санкт-Петербург: Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ, 1998. – С. 173, 176.