Михаил Тумшис - Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря

Во время следствия Я. Е. Перельмутер проявлял (или умело симулировал) признаки психического расстройства. Из его выступления на судебном заседании ВК ВС СССР 16 марта 1940 г.: «Нет, я ранее был Перельмутром Яковом Ефимовичем (так в тексте выступления. – М. ТВ. 3.), а теперь я уже Шелест Николай Александрович… У меня сейчас нет лет. Шелестом я стал с того момента, как прошел через кровопуск. Фамилия моего отца Перельмутер. Я родился в Чуднове. По национальности еврей. До ареста, очень давно, когда-то работал начальником УНКВД в Благовещенске. У меня нет родных… Карпенко я знал по работе в Ленинграде. Фамилию Шелест не я изменил, а злые духи, которые мне сказали, что ты уже не Перельмутр, а Шелест, вот я теперь и Шелест. Меня уже судили один раз и приговорили к расстрелу. Меня расстреляли, я уже прошел через кровопуск, и я теперь нахожусь перед Страшным судом, и не на земле, а на втором этаже …»//Лукин Е. В. На палачах крови нет: Типы и нравы Ленинградского НКВД. – СПб.: Библиополис, 1996. – С. 14.

Приказом ОГПУ СССР № 627 по личному составу от 28 октября 1931 г. Л. М. Перлину было присвоено звание «оперативный переводчик 1 категории по французскому языку».

М. И. Персиц был обвинен в том, что являлся участником контрреволюционного заговора, существующего в УНКВД по Московской области, и проводил предательскую контрреволюционную деятельность // ОРАФ УФСБ по г. Москве и Московской области. Архивное уголовное дело № П – 80089. Т. 2. Л. 338–339.

В период работы в Одесском окротделе ГПУ Пескер-Пискарёв сожительствовал с женой одного из своих агентов, которого он использовал для

доставки из-за границы дефицитных вещей. При передаче дел в связи с переводом Пескер-Пискарёва в Киевский окротдел ГПУ была обнаружена нехватка оперативных денег, в сумме 2000 рублей / Анисимов Н. А., Оппоков В. Г. Слуга анархии и порядка. // Военно-исторический журнал. – 1990. – № 2. – С. 88.

В. М. Пескер-Пискарёв характеризовался своими подчиненными как «…оборотистый, нечистоплотный и циничный человек». По словам бывшего сотрудника ИНО УГБ НКВД УССР М. Л. Тимошенко Пескер-Пискарёв был «…по своему характеру… малоположительным человеком, способным на пакости своим товарищам». В материалах уголовного дела на Пескера-Пискарёва имеются данные о том, что он, располагая крупной суммой оперативных денег – валюты, вместе с женой и своей матерью покупал на эти средства в «Торгсине» продукты. Одновременно ввел систему получения от своей закордонной агентуры различных ценных вещей, которые принимал в виде «обязательных» подарков. Принуждал расширять эту систему и других работников отдела. / Анисимов Н. А., Оппоков В. Г. Слуга анархии и порядка. // Военно-исторический журнал. – 1990. – № 2. – С. 88.

П. А. Петрович был обвинен в том, что занимался вредительством, в частности, специально комплектовал аппарат Управления строительства чуждо классовыми элементами из «бывших», главным образом из числа высланных из Ленинграда после убийства С. М. Кирова, производил затяжку строительства автомагистрали и уменьшение пропускной способности трассы, участвовал в организации диверсионных актов, ухудшающих качество прокладываемой дороги.

Приказом МВД СССР от 15 апреля 1957 г. П. А. Петрович был исключен из списков личного состава за смертью 26 января 1943 г.

Оперативный псевдоним, во время работы по негласной линии в Николаевской губернской ЧК, ставший впоследствии официальной фамилией.

20 ноября 1939 г. 3. А. Пешков решением бюро Омского обкома ВКП(б) был исключен из партии «за массовое нарушение социалистической законности» (данные любезно представлены А. Г. Тепляковым).

3. А. Пешков оригинальным «…иезуитским образом добился показаний от упорствующего старообрядческого епископа А. С. Журавлёва. Во время допроса следователь [Пешков] вышел из кабинета, где в большом ящике из-под архивных дел в углу был заранее спрятан „малогабаритный" сотрудник угрозыска, после чего тот на мгновение высунул из ящика икону и тихо сказал: „Отец Афилофий, я вижу твои страдания, подпиши, я тебе всё прощу". Вскоре следователь вернулся, и потрясенный явлением „чуда" Журавлёв без колебаний подписал оговор. После этого Пешков говорил подчинённым: „Вот как нужно учиться колоть"» // Тепляков А. Г. Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929–1941 гг. – М.: Новый Хронограф, 2008. – С. 261.

В. Л. Писарев признан виновным в том, что в октябре 1937 г. был завербован начальником 5 (00) отдела УГБ НКВД УССР В. М. Блюманом в антисоветский контрреволюционный заговор в НКВД УССР и по его указанию тормозил борьбу с троцкизмом. Будучи заместителем начальника УНКВД по Полтавской области разрешил подчиненным составлять альбомные справки на основании сведений, собранных по телефону, из-за чего происходило искажение фамилий и в альбомы попадали по два раза одни и те же лица // Золотарьов В. А. Олександр Успенський: Особа, час, оточення. – Харків: Фоліо, 2004. – С. 180.

Орденом Красной Звезды Я. В. Письменный был награжден за участие в авиаперелете по маршруту Киев – Памир – Москва – Киев (6000 км). Он участвовал в этом перелете не как «лицо сопровождающее», а как командир «пятерки» от украинского «Динамо». В перелете всего участвовало три самолета типа Р-5, и посвящен он был 5-летию развития динамовской авиации на Украине.

Его подчиненные отмечали, что, придя на пост начальника ТО УГБ НКВД УССР, Письменный значительную часть своего служебного времени отдавал вопросам развития динамовской авиации. Это связывали не столько с его заинтересованностью авиационными делами, сколько с отсутствием оперативного опыта и знаний по линии чекистской работы. По словам Н. С. Бачинского (начальник УРКМ НКВД УССР), Письменный «…работу НКВД считал второстепенной важности. Являясь крупным очковтирателем, [он] создавал шум вокруг Транспортного отдела…».

Интересную характеристику Письменному дал его заместитель по ТО С. И. Заславский: «Письменный безнаказанно издевался над сотрудниками. Был груб, бесчеловечен. Заместителя и помощника пытался отстранить от оперативной работы, дав распоряжение не давать им почты. За год и три месяца работы в VI отделе УГБ НКВД он не видел ни одного агента, ни одного арестованного, не брал в руки ни одной разработки или дела-формуляра. Руководил телеграммами на периферию, корректировкой документов для Москвы и криками».

Несмотря на столь уничижительные характеристики, Письменный, благодаря своим дружеским отношениям с Балицким и другими высокопоставленными чинами НКВД УССР (приятелем Письменного был начальник ЭКО – С. С. Мазо, они друг друга именовали не иначе, как Моня и Яша, по словам самого Письменного – «Моня [Мазо] его самый близкий друг»), продолжал возглавлять работу Транспортного отдела. В центре его внимания продолжала оставаться работа в республиканском спортивном обществе «Динамо», главным образом – дальние авиационные перелеты. Буквально перед своим арестом в мае 1937 г. он совершил очередной рекордный беспересадочный перелёт по маршруту Киев – Батуми (расстоянием в 1340 км).