Михаил Тумшис - Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря

Из производственной характеристики на заключенного Л. А. Цинмана: «В Дудинском порту работает с 1939 г. Первое время рядовым грузчиком, затем звеньевым, потом бригадиром, с 1944 г. диспетчером грузового участка и с 1946 г. зам. начальника участка грузовых работ. Такой производственный рост з/к Цинман не является делом случая, и будучи рядовым грузчиком и являясь зам. начальника участка… целиком отдается порученному делу до мелочей, продумывая выполнение стоящих перед ним задач. В 1945 г…работая диспетчером грузового участка, обеспечил четкую информацию хода навигационных работ на всем их протяжении…Цинман отлично справлялся с руководством над судовыми и вагонными работами в период навигации, которая протекала в исключительно сложных условиях…Большой производственный опыт, организаторские способности позволяют Цинману оперативно руководить и получать блестящие результаты по выработке… В навигацию 1946 г. все суда были выгружены в норму и досрочно. Переработано 200000 тонн грузов, погружено и выгружено тысячи вагонов, проведены громадные работы по механизации погрузочно-разгрузочных работ и строительных, связанных с навигацией и основная доля всех мероприятий проходила под личным руководством и наблюдением Цинмана… Цинман является отличником, организатором производства, застрельщиком трудового соревнования» // ОСФ ИЦ ГУ МВД по Красноярскому краю. Архивное личное дело заключенного № 786-1952 на Л. А. Цинмана.

В ОГПУ-НКВД А. С. Чапский также известен под именами: Шустер Антон (Арон) Вацлович и Гельман Яков Соломонович.

Приказом ОГПУ СССР № 627 по личному составу от 28 октября 1931 г. А. С. Чапскому было присвоено звание оперативного переводчика 1 категории по немецкому, французскому и английскому языкам.

По спискам полпредства СССР в Эстонии проходил как Таранов Григорий Маркович.

Обстоятельства выезда Чернобыльского из Эстонии следующие: 18 октября 1927 г. русский эмигрант А. С. Луковский обратился в префектуру эстонской полиции в Нымме с заявлением, где сообщил, что, посещая советское полпредство в Таллине, он пытался получить разрешение на выезд своей жены с двумя детьми в г. Симбирск (Ульяновск). В ходе переговоров он получил от некого «Петра» (сотрудника полпредства СССР Г. М. Таранова) требование начать работу по освещению деятельности русской эмиграции в Эстонии. После некоторых свиданий «тов. Петр» предложил Луковскому совершить покушение на одного из ответственных работников полпредства. За это Луковскому было обещано 200 долларов и паспорт в любую страну мира.

После того, как информация об этом заявлении просочились в эстонскую прессу, там была поднята масштабная шумиха о провокационной деятельности ГПУ в стране («Сотрудники ГПУ собрались убить Петровского»; «Провокационная сеть ГПУ в Таллине»). Позднее уже сам Луковский сам выступал в эстонских газетах, где распространял версию, что 2 секретарь полпредства СССР в Эстонии Таранов пытался его завербовать в целях осуществления фиктивного покушения на полпреда А. М. Петровского. После поднятой шумихи, по представлению эстонского правительства, Тарханову было предложено покинуть страну / См. подр.: Абисогомян Р. Убить полпреда, или покушение, которого не было // Эмигрантский текст в советской культуре. Советский текст в культуре Русского зарубежья. Материалы конференции. – Торонто, 2010. – С. 11–30.

Из судебного приговора: «Чернов с 1937 г. являлся участником антисоветской право-троцкистской организации, существовавшей на территории УССР и по заданию названной организации проводил в органах НКВД предательскую работу, направленную на уничтожение агентурных материалов на участников контрреволюционной организации и польских разведчиков с целью сохранения их от разоблачения… являлся сторонником применения террора в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства» // ОГА СБУ, Харьков. Архивное уголовное дело № 035876. Л. 64.

Из служебной характеристики на М. А. Чернова: «На работе в органах ГПУ-НКВД принимал непосредственное участие в разработке и ликвидации ряда следственных дел, наиболее характерными из них являются: „Система", „Неугомонные", „Молдоване", „Друзья", „Италико", „Иностранка", „Связисты" и ряд других дел.

Тов. Чернов, руководя XI отделом, организовал по отделу изъятие правотроцкистского, шпионского и проч. к-p. элемента на объектах Черноморского Бассейна. Арестовано 311 человек, из них участников право-троцкистского заговора – 33 чел., по шпионажу и национальной к.р. – 154 чел., подозрительных по шпионажу, белых и проч. – 177 чел. В результате четкого оперативного руководства вскрыто и ликвидировано 8 вредительских групп к.-р. и правотроцкистской организации, с общим количеством арестованных – 31 чел. Лично получил указание об активном участии в к.-р. организации ЭДЕЛЯ – быв. начальника стройконторы УЧП.

По отделу подготовлено дел и осужденной тройкой – 171 чел. Вскрыто и ликвидировано 9 шпионских групп, работавших в пользу итальянской, румынской, польской и немецкой разведок/дела „Ллойдовцы", „Предатели", „Беглец", „Братья", „Связист", „Шквал", „Швартовщики", „Букет" и др. с общим количеством арестованных – 42 чел.

Лично провел ряд ценных вербовок агентуры.

Тов. ЧЕРНОВ отмечается как старый оперативный работник, знающий чекистско-оперативную работу, скромный большевик, принимает активное участие в партийно-общественной жизни коллектива…» // ОГА СБУ, Одесса. Архивное личное дело № 2260 на Чернова М. А. – Л. 7–8.

В июле 1929 г. А. Е. Чернов как помощник начальника ЭКО ПП ОГПУ по Уралу, «…отмечая проявленные здесь выдающиеся инициативу, энергию и преданность делу пролетарской революции», был награжден почетным оружием – пистолетом системы «Маузер» с надписью «За беспощадную работу с контрреволюцией от Коллегии ОГПУ». В приказе ОГПУ СССР № 120 по личному составу от 12 июня 1929 г. были особо отмечены обстоятельства, при которых было вынесено решение о награждении Чернова: «В течение 1928 и первые месяцы 1929 гг. была раскрыта и ликвидирована крупная контрреволюционная организация, проводившая вредительскую работу в золото-платиновой промышленности. Работа, начатая на основе поднятых архивных материалов, протекала в невероятно трудных условиях. Сотрудники пробирались инкогнито на прииски, приходилось в одном месте наниматься рабочими по сплаву древесины, в другом – идти лесом, голодать по 3-є суток и терпеть массу лишений в пути и спускаться по горной речке на самодельном челноке, где один из сотрудников дважды тонул. Но особо трудные условия были в работе агентуры, когда уполномоченным нужно было на ночь уезжать из приисков за 10–20 верст в лес, якобы на охоту, чтобы там, в лесу, посвятить ночное время приему сети…» //