Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

СВТ – 7,62-мм самозарядные винтовки системы Токарева обр. 1938 и 1940 гг. (СВТ-38, СВТ-40), представлявшие собой полуавтоматическое оружие с отъемным коробчатым магазином на 10 патронов и газовым двигателем автоматики. Первые партии винтовок были направлены в части Красной Армии, задействованные в Советско-финской войне 1939-1940 гг. В экстремальных условиях этой «зимней войны», когда боевые действия велись на пересеченной лесистой местности с высотой снежного покрова 1,5-2 метра и при температуре воздуха около -40 °C, выявились такие недостатки винтовки, как громоздкость, большой вес, неудобство газорегулировки, чувствительность к загрязнению и к низкой температуре. Для устранения этих недостатков винтовка была модернизирована, и уже с 1 июня 1940 г. начался выпуск ее модернизированного варианта СВТ-40. При меньшем весе эта винтовка была мощнее, чем СВТ-38. Выпуск СВТ-40 продолжался вплоть до 1945 г. Общее количество произведенных СВТ-40 составило порядка полутора миллионов, включая около 50 тысяч в варианте снайперской винтовки. В Красной Армии СВТ-40 заслужила славу не слишком надежного оружия, чувствительного к загрязнению и морозам. Но, несмотря на подобные оценки, СВТ-40 была одной из лучших современных ей винтовок подобного класса. Она не уступала американской винтовке М1 «Гаранд», а в некоторых моментах даже превосходила ее – например, удобством заряжания и емкостью магазина. Более того, СВТ-40 однозначно превосходила ранние немецкие самозарядные винтовки серии G-41. В СВТ-40, несмотря на прекрасную конструкцию самой винтовки, использовался устаревший винтовочный патрон. Эти патроны донным выступом для зацепа выбрасывателя всегда при перезарядке цеплялись за такой же выступ (фланец) нижележащего патрона в магазине. Но если при снаряжении магазина СВТ строго соблюдать принцип наполнения путем заталкивания в приемник магазина от пульной стороны, то в этом случае «ступеньки» донышек позволят выпустить все десять патронов без задержек. Но беда в том, что многие не понимали этого и наполняли магазин сверху, что приводило к задержкам при стрельбе. Винтовки СВТ комплектовались съемными штык-ножами, которые, в отличие от устанавливавшихся на «мосинку», были не четырехгранными, а кинжальными. В походном положении штык переносился в ножнах на поясе, а к винтовке, он примыкался только при необходимости. В отличие от самой винтовки эти штыки нравились большинству бойцов. Вспоминает разведчик Вилен Золотарев: «Кроме финок у нас даже штыки были от СВТ . Это капризная винтовка , мы от них отказались . А штыки от нее были» . В целом можно смело сказать, что СВТ-40 была одной из лучших самозарядных винтовок своего времени, и недооцененной в Красной Армии она оказалась совершенно незаслуженно.

Красноармейцы в уличном бою во Ржеве. Март 1943 года

Осенью 1942 года под Ржевом готовилась новая наступательная операция с кодовым наименованием «Марс». Как и операция «Уран» под Сталинградом, она была названа в честь планеты Солнечной системы, но и помимо этого у обеих операций было много общего. Та и другая были наступлениями с решительными целями, призванными рассечь на части и окружить крупные силы противника. К «Марсу» и «Урану» привлекались примерно равные силы советских войск разных направлений. В «Марсе» по плану должны были принять участие 700 тысяч человек и 1700 танков, в «Уране» – 670 тысяч и 1300 танков.

Вернувшись на Западный фронт из-под Сталинграда, Г.К. Жуков вряд ли пришел в восторг от увиденного – захваченный 20-й армией плацдарм на Вазузе так и не был расширен. Вместо этого в сентябре 1942 года его преемник потратил много сил и средств на штурм Ржева, что серьезно ухудшало условия для нового наступления. В операции «Марс» от стратегии И.С. Конева, предусматривавшей прямой штурм города, вновь вернулись к стратегии Жукова – ударам по коммуникациям противника. Новым в советской стратегии битвы за Ржевский выступ стал акцент на Калининский фронт. Слабость коммуникаций было решено компенсировать авиацией, а также вводом в бой трех богатых автотранспортом механизированных корпусов. Таким образом, операция «Марс» приняла форму сражения на окружение. Ударами в основание Ржевского выступа Западный и Калининский фронты должны были окружить и разгромить немецкую 9-ю армию Вальтера Моделя.

Непростая обстановка усугублялась тревожными донесениями разведки. Штаб Калининского фронта 5 ноября докладывал в Ставку Верховного главнокомандования: «В районе Новосокольники, Великие Луки отмечается наличие новых частей». Это заставило направить под Великие Луки 2-й механизированный корпус. Первоначально он предназначался для наступления под Белым. В штабе генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге в Смоленске также царило тревожное ожидание. Когда из штаба Верховного Главнокомандования Вермахта последовал запрос о выделении резервов для отправки на юг, командующий группой армий решительно возразил против этого. «Если в августе мы едва продержались, -заявил фон Клюге, – что же будет с нами в ноябре и декабре без оперативных резервов».

Начало операции «Марс» было назначено на 25 ноября. Еще до рассвета в замыслы Жукова и Конева вмешалась погода: задул резкий юго-западный ветер, принесший с собой тяжелые серые тучи. На поле грядущей битвы посыпались крупные хлопья мокрого снега, видимость упала до двадцати шагов. «Марс» был не первым и не последним советским наступлением, начатым в плохую погоду. Однако наступление 20-й армии на Восточном фасе Ржевского выступа сразу же столкнулось с серьезными проблемами. Наступающим не удалось взломать оборону противника в назначенной полосе. Была пробита лишь сравнительно узкая брешь. В нее решено было вводить танковый и кавалерийский корпуса, которые должны были прорваться к заветной железной дороге Сычевка-Ржев и прервать сообщение по ней. Смена тщательно выверенных планов привела к хаосу и заторам на переправах через Вазузу. Радист 175-го стрелкового полка 1-й гвардейской мотострелковой дивизии Л.М. Полонский вспоминал: «Все наши атаки были отбиты немцами, которые нанесли нам огромный урон. Потери наши были дикими. До сих пор не могу забыть один момент. На голом поле скопилось много наших войск. К передовым позициям подтянули конный корпус, предназначенный для прорыва в немецкий тыл. Укрыться было негде. Снаряды калечили всех подряд. По рядам кавалеристов словно смерть с косой прошла! Но никто не дал приказа эскадронам отойти в ближайший лес, где можно было бы укрыться от смертельного огня. Все поле было завалено трупами людей и лошадей… Наступление было провальным, но нас упорно гнали на убой».