Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

СУ-122 – средняя советская самоходно-артиллерийская установка, разработанная в 1942 г. на базе танка Т-34 и использовавшаяся в качестве штурмового орудия и, с некоторыми ограничениями, самоходной гаубицы. Боевое крещение они приняли в феврале 1943 г. на Волховском фронте, но наиболее массово применялись в наступательных боях второй половины 1943-го. Тактика использования СУ-122 предусматривала их движение через 400-600 м после танков и «зачистку» оставшихся неуничтоженными бронемашин и укрепленных точек противника. Однако применение этих самоходок было недостаточно эффективным из-за малой начальной скорости снаряда – 515 м/с и, как следствие, малой настильности траектории. Поступавшая в войска с августа 1943 г. в значительно больших количествах новая самоходно-артиллерийская установка СУ-85, созданная на базе СУ-122, быстро вытеснила свою предшественницу с поле боя. Но и после снятия с производства эти самоходки активно и успешно использовались в боях вплоть до окончания Великой Отечественной войны. Эта самоходка стала одной из первых принятых СССР в крупносерийное производство. Всего было построено 638 единиц СУ-122. До настоящего времени уцелела лишь одна из них, экспонируется в Центральном бронетанковом музее в подмосковной Кубинке.

«Фердинанд» (Ferdinand) – немецкая тяжелая противотанковая самоходно-артиллерийская установка, созданная в 1942-1943 гг. Название этой самоходки на страницах отечественных мемуаров и даже научных работ стало нарицательным для всех видов немецкой самоходной артиллерии. Своим появлением на свет этот необычный истребитель танков обязан политическим играм вокруг конкурса на новый тяжелый танк. Представив на испытания опытный образец тяжелого танка VK 5401 (P), доктор Фердинанд Порше был настолько уверен в своей победе, что, не дожидаясь официального заказа, начал изготовление 90 предсерийных образцов. Но конкурс был выигран конкурентом танка Порше, тяжелым танком VK 3601 (H) фирмы Хеншеля. Машина Хеншеля была принята на вооружение под индексом PzKpfw VI ( Sd.Kfz.181) Tiger Ausf.H. Изготовленные на «Нибелунгенверке» шасси танков Порше на какое-то время повисли в воздухе. Но уже 23 июня 1942 г. Гитлер и Альберт Шпеер приняли решение о передаче 90 находившихся на разных стадиях сборки шасси «тигров» Порше для изготовления штурмовых орудий, вооруженных новым 88-мм орудием с длиной ствола 71 калибр. Формальный повод для такого заказа уже существовал – задание на самоходную установку с 88-мм орудием Pak 43 было выдано еще в марте 1942 г. К началу 1943-го вокруг корпусов на сборочной линии «Нибелунгенверке» закипела жизнь. В искрах сварки и визге металлорежущих станков рождалась машина, которой было суждено стать легендой, а в какой-то степени мифом Второй мировой войны. Самоходная установка получила название 8,8 cm Pak 43/2 Sfl L/71 Panzerjager Tiger (P) Sd.Kfz. 184 Ferdinand. В то время как на фирме «Нибелунгенверке» в городе Сент-Валентин в Австрии завершалась переделка 90 «тигров» Порше в самоходные артиллерийские установки, формировались два батальона истребителей танков, которые предполагалось вооружить «Фердинандами», – 653-й и 654-й. Они были объединены под управлением 656-го полка тяжелых истребителей танков под командованием Эрнста фон Юнгефельда, став соответственно его первым и вторым батальонами. Полк был подчинен 41-му танковому корпусу генерала танковых войск Йозефа Харпе, входившему в состав 9-й армии Вальтера Моделя.

Точно так же на южном фасе Курского выступа «Тигры» и «Пантеры» были встречены сосредоточенным огнем артиллерии, сильно затруднявшим разминирование. В итоге «Тигры» подрывались на неснятых минах и выходили из строя даже при не пробитой броне. Согласно донесению группы армий «Юг», в «Великой Германии» все 20 танков и 5 штурмовых орудий потеряны на минных полях, в 3-й танковой дивизии из семи потерянных за день средних танков PzKpfwIV шесть стали жертвами мин, в 8-й тяжелой роте дивизии «Дас Райх» из двух машин обе пострадали от мин, в дивизии «Тотенкопф» все танки и штурмовые орудия потеряны при попадании на минные поля. Лишился своего «Тигра», наскочив на мину 5 июля, и будущий немецкий танковый ас Михаэль Виттманн. Прорвать советскую оборону с ходу немцам не удалось. Прежней легкости «блицкрига» уже не было. Танковые и пехотные дивизии врага буквально увязали в лабиринте полос советских укреплений. Уничтожив один противотанковый артиллерийский пункт, немецкие «панцеры» тут же подвергались обстрелу из другого. Начальник штаба немецкого 48-го танкового корпуса генерал-майор танковых войск Фридрих Вильгельм фон Меллентин отмечал: «Следует подчеркнуть искуснейшую маскировку русских: ни одного минного поля, ни одного противотанкового района не удавалось обнаружить до тех пор, пока не подрывался на мине первый танк или не открывало огонь первое противотанковое русское орудие». Однако боевой опыт немецких войск и их новая техника все же делали свое дело. Немцы стали концентрировать свои силы на узких участках. Их танковые части действовали боевым порядком «клин». Его острие образовывали тяжелые танки «Тигр», которым предстояло уничтожать советскую противотанковую оборону. За ними шли средние и легкие «панцеры». Пробив даже малую брешь в советской обороне, немцы всеми силами ее расширяли. В первый день битвы на Курской дуге группировку фон Манштейна поддерживало почти 400 самолетов. Град авиабомб выводил из строя один противотанковый опорный пункт за другим. С помощью авиации немцы подбивали коридоры и в минных полях. Сброшенные бомбы заставляли мины детонировать, и по расчищенным коридорам устремлялись немецкие танки. Все это требовало огромной массы техники и боеприпасов. Но немцы не жалели ни того ни другого, справедливо рассчитывая, что дальше минных полей будет меньше. Действительно, первую полосу советской обороны танковый корпус СС прошел за 17 часов. Первой реакцией командующего Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутина на начало немецкой операции «Цитадель» стал ввод в бой танковых резервов. До начала сражения они были спрятаны в глубине обороны, в готовности быстро выдвинуться на опасный участок. Самым сильным из этих резервов являлась 1-я танковая армия М.Е. Катукова. По замыслу Ватутина танки должны были решительным контрударом «запечатать» намечающийся прорыв и перехватить инициативу у врага.

Первые столкновения с наступающими новейшими немецкими «панцерами» обескураживали. Уже в первый день сражения новые немецкие «кошки» показали свои острые зубы. Их жертвами стали машины отдельного танкового полка, воевавшего на американских танках. Командир бригады «Пантер» Деккер в своем отчете Гудериану писал : «Не зная о наших новейших орудиях, восемь танков «Генерал Ли» приблизились к нам примерно на 2200 метров. Всего несколькими удачными попаданиями мы их уничтожили – они вспыхнули, подобно бенгальским огням на рождественской елке. Один из них был поражен метким выстрелом моего танка». Этот эпизод действительно имел место и подтверждается советскими источниками – 245-й танковый полк потерял в тот момент даже не 8, а 9 танков. Маршал М.Е. Катуков позднее вспоминал доклад командира одной из передовых бригад своей армии: «Бурда стал рассказывать. На их участке противник атаковал непрерывно. По пятьдесят-сто танков шли. Впереди «тигры», «пантеры». – А с ними трудно, товарищ командующий. Бьешь по ним, а снаряды рикошетом отлетают. – Ну и каковы результаты боя? – Потери… Ужасные потери, товарищ командующий… Процентов шестьдесят бригады».