Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Новая тактика К.К. Рокоссовского вскоре принесла свои плоды. Его противник, Вальтер Модель, ввел в бой свежую 4-ю танковую дивизию из своего резерва. Изучив обстановку, немецкий командующий нацелил ее на слабую точку советской обороны – село Теплое. Однако генерал танковых войск Иоахим Лемельзен – командир корпуса, которому Модель подчинил дивизию, – предпочел свести все имевшиеся на направлении главного удара танки в одну «бригаду Бурмейстера». Идеей Лемельзена была атака крупной массой техники на узком участке фронта под Ольховаткой. Немецкий офицер-танкист из 4-й танковой дивизии вспоминал: «Русские подготовили оборонительные позиции на всех господствующих и тактически важных участках местности, куда можно было загнать танки и использовать как бронированные пушечные и пулеметные гнезда. Уничтожить вкопанные танки было очень трудно, потому что они были хорошо замаскированы, а их орудия располагались над самой землей. Большая ширина позиций не позволяла обойти их и нанести удар с тыла». Атаки «бригады Бурмейстера» разбились о советскую оборону. Модель был из тех командующих, что предпочитают руководить с передовой. С одной стороны, это позволяло видеть поле боя, однако с другой – командующий оказывался изолирован от стекавшейся в штаб информации. В итоге о самоуправстве Лемельзена Модель узнал только вечером и пришел в ярость, но к тому моменту приказ развернуть удар в сторону Теплого уже запоздал. Советская оборона на этом участке фронта была упрочнена и выдержала все удары.

Командир 49-й танковой бригады гвардии подполковник А.Ф. Бурда (1911-1944) – один из самых результативных советских танковых асов, экипаж которого подбил более 30 танков противника. Будет смертельно ранен в неравном бою с немецкими «панцерами» в январе 1944 года, спасая от угрозы уничтожения штаб бригады. В 45-м ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза

Советский средний танк Т-34-76 в засаде. 1943 г. Командир бронемашины ведет наблюдение за местностью в бинокль

Еще одной ключевой точкой сражения на северном фасе Курской дуги стала превращенная в руины железнодорожная станция Поныри. Известный советский писатель и поэт Константин Симонов, побывавший там после боев, вспоминал: «Хорошо зрительно помню тогдашний вид Понырей, за которые шел бой: разбитые станционные здания, торчавшую, как палец, уцелевшую водокачку». Для штурма Понырей немцами была собрана «группа Каль» из оставшихся в строю «Фердинандов» и штурмовых самоходок «Брумбар». Внезапным сосредоточенным ударом крупных сил тяжелой бронетехники Вермахту удалось прорваться глубоко в тыл оборонявшим Поныри советским частям. Однако здесь немцы попали в «огневой мешок» нескольких истребительно-противотанковых артполков. В этом бою наводчик орудия 2-го дивизиона 159-го гвардейского артполка 19-летний гвардии сержант М.С. Фомин уничтожил два тяжелых танка «Тигр», пять средних немецких «панцеров», противотанковое орудие и более роты солдат противника. Будучи раненным, продолжал вести огонь. За этот подвиг он был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Маневр немецких тяжелых танков сдерживался минным полем с многочисленными фугасами из авиабомб и тяжелых снарядов. Прорваться в глубину советской обороны на плечах «группы Каль» у немцев не получилось. После нескольких дней ожесточенных боев ни под Ольховаткой, ни под Понырями решительного успеха наступающим добиться не удалось. Уже на пятый день битвы наступление Вальтера Моделя на северном фасе Курской дуги выдохлось. Бои в последующие дни не принесли немцам даже ограниченных тактических успехов.

Командир 2-й танковой армии Герой Советского Союза А.Г. Родин (1902-1955). В боях Великой Отечественной войны принимал с июня 1941 года. Отличился во время Сталинградской наступательной операции, когда его танковый корпус овладел хутором Калач-на-Дону и способствовал окружению 6-й армии Фридриха Паулюса

Разрушенная внутренним взрывом немецкая тяжелая самоходно-артиллерийская установка «Фердинанд». Июль 1943 г. Эта бронемашина принадлежала 2-й роте 653-го тяжелого батальона истребителей танков (Schwere Heeres Panzerjager Abteilung 653)

Когда задача «измотать противника» Центральным фронтом была выполнена, пришло время думать о наступлении. Маршал Г.К. Жуков вспоминал, как на пятый день боев ему позвонил Сталин. Ознакомившись с обстановкой, он сказал: «Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это было предусмотрено планом?» – «Здесь, на участке Центрального фронта, противник уже не располагает силой, способной прорвать оборону наших войск», – ответил я. – Чтобы не дать ему времени на организацию обороны, к которой он вынужден будет перейти, следует немедленно переходить в наступление всеми силами Брянского фронта и левым крылом Западного фронта, без которых Центральный фронт не сможет успешно провести запланированное контрнаступление. «Согласен. Выезжайте к Попову и вводите в дело Брянский фронт. Когда можно будет начать наступление Брянского фронта?» – «Двенадцатого. – «Согласен». Так советским Верховным командованием был определен день, в который заканчивалась «преднамеренная оборона» на Курской дуге. Если Центральный фронт уже на пятый день битвы сумел стабилизировать свою оборону, то на Воронежском фронте ситуация в этот момент была близка к критической. Местность способствовала ведению маневренной войны и постоянному переносу острия удара. В полосе Центрального фронта танкодоступной считалось 90 километров фронта, а в полосе Воронежского все 200. Медленно, но верно немцы преодолели две из трех полос обороны, построенной войсками Н.Ф. Ватутина. Расплатой за это стали большие потери танков.

Советская противотанковая оборона была гораздо совершеннее, чем в 1941-1942 годах. Противотанковые бригады сзывали свои полки по рации на участок прорыва и окаймляли его огнем, который не выдерживала даже новейшая бронетехника немцев. К тому же танки «Пантера» были хуже бронированы, чем «Тигры». В итоге на пятый день боев из двухсот подготовленных для операции «Цитадель» «Пантер» в строю осталось всего 16 машин. Однако ошибок Вермахт не прощал. В третью оборонительную полосу Красной Армии немцы вклинились на плечах отходивших частей. Позднее в оперативной сводке отмечалось: «Условием для прорыва танков противника послужило следующее: при отходе автомашин и танков, которых противник преследовал вплотную, ввиду этого не было возможности перекрыть дорогу, идущую с Тетеревино на Ивановский Выселок, противотанковыми минами». За третьей, тыловой, полосой обороны серьезных позиций уже не было. Пехотинец А.М. Болмосов позднее вспоминал: «В ночь на 11 июля мы вышли к совхозу «Октябрьский» и стали окапываться. Нам сказали: «Завтра будет бой, ройте себе окопы. Они будут для вас могилой или крепостью». Но чтобы предотвратить выход немцев на оперативный простор из лабиринта оборонительных полос, нужны были свежие силы. По решению Ставки Верховного Главнокомандования 12 июля Воронежский фронт должен был ввести в бой стратегические резервы – 66-ю общевойсковую армию генерал-лейтенанта А.С. Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова. Обе армии проделали тяжелейший многокилометровый марш под палящим июльским солнцем. Вводом в бой двух армий общей численностью почти 100 тысяч человек советское командование хотело переломить ситуацию в свою пользу. Заряжающий тяжелой самоходно-артиллерийской установки СУ-152 Б.В. Назаров вспоминал: «Ночью мы двинулись к линии фронта. Шли всю ночь и следующий день. Несмотря на то что люки были открыты, жара в самоходке стояла неимоверная. Высовываться из люка командир самоходки Иваныч запрещал, и мы сидели внутри, скинув почти всю одежду».