Елена Калашникова - Траектория судьбы

Такие беседы с испытателями, как правило, давали возможность глубже вникнуть в «кухню» конструкторских идей, доработок, взаимоотношений. Общение с ними всегда было полезным. Это я хорошо усвоил, еще работая над доводкой своего первого образца.

От испытателей и конструкторов КБ полигона я узнал и о событиях, связанных с принятием пистолета-пулемета Судаева. Военное время торопило конструкторов-оружейников, и работы велись постоянно. Находившиеся на вооружении Красной Армии два образца пистолета-пулемета (Дегтярева ППД-40 и Шпагина ППШ-41) дорабатывались и проходили плановые испытания на подмосковном полигоне. Сравнительные испытания отечественных пистолетов-пулеметов и лучших иностранных образцов, проведенные в декабре 1941 года, показали, что ППД-40 и ППШ-41 не уступают зарубежным аналогам.

Но уже в начале 1942 года выявилась необходимость в новом пистолете-пулемете. В тактико-технических требованиях ГАУ на разработку нового образца отразились и опыт боевой эксплуатации, и опыт промышленного производства существующих ППД-40 и ППШ-41.

В соответствии с заданием ГАУ в работу по созданию нового образца пистолета-пулемета включились многие оружейные КБ, конструкторские коллективы учебных учреждений, изобретатели войсковых частей.

Полигонные испытания пистолетов-пулеметов проходили с 17 апреля по 12 мая 1942 года. Рекомендованные к доработке и конкурсным испытаниям – образцы Судаева, Безручко-Высоцкого и Шпагина.

В результате всех проверок и испытаний в июле 1942 года пистолет-пулемет Судаева был представлен Государственному Комитету Обороны (ГКО) для принятия на вооружение Красной Армии.

Естественно, что в силу особой секретности, с которой проводились все военные разработки, я не знал об этом, когда в начале 1942 года в паровозном депо далекой казахской станции Матай начинал изготовление своего первого пистолета-пулемета…

И все же, хоть мой образец пистолета-пулемета и «опоздал» к конкурсным испытаниям почти на полгода, я был далеко не последним в числе тех конструкторов, кто работал в этом направлении. В подтверждение сказанному приведу несколько выдержек из книги «Отечественные автоматы (записки испытателя-оружейника)» А. А. Малимона:

«После завершения конкурсных работ 1942 года и принятия на вооружение армии образца Судаева на полигонные испытания долгое время продолжали поступать все новые и новые конструкции этого вида оружия, разработанные различными авторами. Все проверявшиеся образцы по боевым и эксплуатационным качествам уступали ППС-43, но во многих из них отмечались оригинальные конструктивные особенности, представляющие интерес для конструкторов-оружейников.

Среди таких образцов был и пистолет-пулемет конструкции М. Т. Калашникова, проходивший полигонные испытания в феврале 1943 года. Вес этого образца 2,63 кг, длина с откинутым прикладам 747, со сложенным – 538 мм, длина ствола 250 мм, темп стрельбы 880 выстрелов в минуту. Работа автоматики основана на принципе полусвободного затвора, торможение отката которого осуществляется за счет взаимодействия его внутренней полости со спирально-винтовым профилем поверхности с неподвижным стержнем, имеющим аналогичную наружную поверхность. При испытаниях эта система не показала надежной работы вследствие сложного взаимодействия ударно-спускового механизма с движением затвора: на 2280 выстрелов 12 случаев раннего спуска ударника. «Вследствие конструктивной и технологической сложности пистолет-пулемет Калашникова не пригоден для массового изготовления» – говорится в заключении отчета полигона. Одновременно с этим отмечается: «Оригинальная особенность устройства подвижной системы заслуживает внимания конструкторов, работающих в области стрелкового оружия».

В июле 1943 года подвергся полигонным испытаниям пистолет-пулемет Зубкова. Он не выдержал испытаний по безотказности в работе, но определенный интерес вызвал 4-хрядный коробчатый магазин емкостью на 40 и 60 патронов. После доработки образца и повторных испытаний в феврале 1944 года его снова отвергли.

…В июле 1944 года проходил полигонные испытания пистолет-пулемет Языкова, отличавшийся от всех ранее испытанных систем весьма малым весом (1,720 кг без кобуры). И его постигла та же участь – не помогла ни доработка, ни повторные испытания.

…На полигон поступало и много других вариантов пистолетов-пулеметов с большим разнообразием конструктивных схем и особенностей, не представляющих по сравнению с рассмотренными принципиального новшества.»

В том же, 1943 году завершится разработка патрона большей мощности и с лучшей баллистикой по сравнению с пистолетным, впоследствии получившего наименование «образца 1943 года», с одновременным созданием под него облегченного оружия, более полно удовлетворяющего требованиям войны по эффективности стрельбы на средние дальности по сравнению с пистолетами-пулеметами.

А какова же судьба моего пистолета-пулемета? Сейчас этот опытный образец находится в Санкт-Петербурге, в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи. Он по-прежнему дорог мне как первенец моей конструкторской деятельности, как дитя, рожденное в немалых муках, в сложнейших условиях военного времени…

И вновь я в Главном артиллерийском управлении. Владимир Васильевич Глухов, подробно расспросив меня о ходе испытаний, поинтересовался:

– Над чем будешь работать дальше?

– Если не возражаете, продолжу работу над ручным пулеметом.

– Что ж, пулемет так пулемет. Конкурс на его разработку объявлен еще в прошлом году. Только учти, к образцу предъявляются самые высокие требования. Над созданием его работают многие конструкторы. Соревнование будет жестким.

Владимир Васильевич поднялся, подошел к карте, висевшей на стене.

– Полагаю, тебе лучше работать в Среднеазиатском военном округе. Там тебя уже знают, относятся благожелательно. Так что командируем туда, откуда призывался в армию. Не возражаешь?

Так я включился в очередной конкурс, чтобы довести до конца то, что мы с Женей Кравченко начали еще в паровозном депо станции Матай: одновременно с созданием пистолета-пулемета изготовить и ручной пулемет моей конструкции. Но из-за нехватки времени пришлось прекратить эту работу.

В Алма-Ате военком Казахской ССР полковник Бышкин вручил мне особый документ – Удостоверение от 12 марта 1943 года: «…дано старшему сержанту Калашникову М. Т. в том, что ему поручено изготовить опытный образец оружия, утвержденного в проекте Главного Артиллерийского Управления Красной Армии. Согласно отношения за №… Генерального Штаба Красной Армии т. Калашникову М. Т. необходимо по его работе оказывать практическую помощь».