Елена Калашникова - Траектория судьбы

Но вот уже мы добрались до леса, и деревья смягчили напор ветра, заслонив нас от снежной бури. Правда, в лесу стало еще труднее ориентироваться. Наконец-то вдали замелькали долгожданные огоньки, и мы убыстрили шаг, мечтая о скором тепле и отдыхе. Перед проходной решили привести себя в порядок: отвязали свои ремни и отряхнулись от налипшего снега. Взяв в руки ящик, мы вошли в проходную. Дежурный уже знал о нашем прибытии, и вскоре мы уже пили горячий чай в теплой комнате полигонной охраны.

Утром начались испытания образцов. До финальной части конкурса дошли три отличающихся друг от друга пулемета – В. А. Дегтярева, С. Г. Симонова и мой. Не буду рассказывать обо всех подробностях полигонных испытаний. Скажу лишь, что мой образец не выдержал экзамена. Комиссия сделала вывод: он не имеет преимуществ перед принятыми ранее на вооружение армии изделиями.

Так и мой ручной пулемет стал достоянием музея.

Неудача, признаться, крепко ударила меня по самолюбию. Не легче мне было и от того, что конкурсная комиссия не одобрила тогда и образец многоопытного Дегтярева, что не выдержал в дальнейшем испытаний и сошел с дистанции симоновский пулемет…

Вот что вспоминает о том конкурсе А. А. Малимон в своей книге «Отечественные автоматы»:

«…попытка создать лучший ручной пулемет по сравнению с существующей системой Дегтярева (ДП) в конечном счете оказалась неудачной. Сложность решения поставленной задачи обуславливалась несколько завышенными требованиями, предъявляемыми разработчикам, не в полной мере учитывающими реальные технические возможности их практической реализации.

По условиям конкурса от конструкторов требовалось создать ручной пулемет, обеспечивающий ведение непрерывного автоматического огня напряженным режимом, который под силу только станковому пулемету с более массивным стволом. Это вступало в противоречие с требованиями по обеспечению малого веса (не более 7 кг) как главной характеристики, определяющей маневренные качества этого типа оружия и его преимущества перед станковым пулеметом. Заданный для ручного пулемета режим огня (500 выстрелов без охлаждения ствола)…мог выдержать ствол весом порядка 5 кг и более…

По итогам конкурса лучшие результаты показал ручной пулемет Симонова РПС-6, но и его отработка не была доведена до конца в связи со встретившимися трудностями…

Все работы по ручному пулемету периода военного времени ограничились модернизацией штатного образца Дегтярева (ДП)… Доработанный пулемет был принят на вооружение в 1944 году под наименованием ДПМ».

Таким образом, моя вторая попытка заявить себя оружейным конструктором потерпела неудачу, почти по объективным причинам…

После очередного поражения я сделал для себя вывод: как можно глубже изучать все, что сделано и делается в этой области. Иначе никогда ничего не сделать стоящего.

Поэтому я с удвоенным энтузиазмом снова стал проводить дни в музее полигона, пересмотрел все, что там было из области стрелкового оружия. Кроме того, я просмотрел множество литературы по методикам испытаний и документов по проведенным испытаниям. Беседовал я на эти темы и со специалистами, опытными испытателями. Везде искал ответ на свой вопрос: «Почему же я потерпел эти два поражения, в чем была моя ошибка?» Хотелось самому понять недостатки моих образцов, подойти к ним объективно, без отеческой привязанности. Надо было научиться критически относиться к тому, что делаешь.

С годами в соревнованиях с коллегами-конкурентами пришло понимание, что при конструировании оружия необходимо учитывать удобства обращения с ним или, как мы сейчас говорим, удобства в эксплуатации. Добиваться максимальной простоты устройства, надежности в работе. Не допускать применения деталей малых размеров, которые могут быть утеряны при разборке. И так далее. Только последовательно, путем проб и ошибок у меня сложился этот подход к своему конструкторскому труду.

А в то далекое время моих первых конструкторских неудач именно нехватка этих знаний и привела к тому, что разработанные образцы не выдерживали конкуренции с теми, которые были на вооружении. Как было сказано в отчетах по испытаниям, пистолет-пулемет и ручной пулемет не были взяты на вооружение не потому, что не имели существенных преимуществ перед имеющимися в армии образцами. Они были забракованы как не отвечающие новым требованиям, предъявляемым к боевому оружию. Это и явилось причиной обеих моих неудач. Я соревновался с ними по другим критериям. Старался добиться хороших результатов, не подозревая, что есть и критерий простоты и надежности. Причем не на уровне специалиста, а на уровне солдата.

Начало 1944 года было отмечено радостным событием для всей нашей страны – разгромом немецко-фашистских войск под Ленинградом. На полигоне все поздравляли друг друга с долгожданным снятием блокады с города, жители которого почти тридцать военных месяцев демонстрировали всему миру свое мужество.

Победы нашей Армии отнюдь не расслабляли нас, оружейников, а еще больше придавали творческих сил и энергии.

Правда, меня начала донимать одна довольно грустная мысль: а что я для этого успел сделать?.. Клялся и себе, и своим близким друзьям-товарищам: скоро, скоро бойцы на фронте получат смертельное оружие для врага!.. И чем кончилось?.. Очередным провалом?..

После первых двух поражений я снова находился на распутье. Были тогда советчики, говорившие: «Может быть, тебе надо заняться чем-нибудь другим, не оружием?» Удрученный, я слушал эти «товарищеские» голоса и сам стал сомневаться в способности сотворить что-нибудь путное. После завершения конкурса несколько ночей я не мог спать от этих грустных мыслей. В таком взвинченном состоянии меня и застал приехавший в командировку на полигон Владимир Васильевич Глухов.

– Пойдем прогуляемся немного, – пригласил он меня. – Мне надо тебе кое-что сказать.

Я готовился к разносу, к самым суровым выводам. Начальник отдела изобретательства Наркомата обороны всегда говорил правду в глаза, какой бы горькой она ни была, отличался принципиальностью в оценке работ конструкторов, какие бы заслуги они ни имели. Что же можно было ожидать мне, молодому конструктору, который потерпел вторую кряду неудачу?

– Переживаешь? – Глухов положил руку мне на плечо. – Когда конструктор остро переживает неудачу – это уже хорошо. Не веришь? Потом сам поймешь. Советую только добавить к переживаниям и эмоциям самокритичный анализ проделанной работы, причин поражения. Давай вместе просчитаем: почему твой образец, равно как и образцы Дегтярева и Симонова, не пошел дальше испытаний?

– А может, мне действительно не стоит заниматься конструированием оружия? Плечо и рука у меня почти вошли в норму. Надо возвращаться на фронт, в свою часть.