Елена Калашникова - Траектория судьбы

Дегтярев не скрывал своих оценок, размышляя вслух. Мы в это время знакомились с его образцом. Выглядел его автомат, на наш взгляд, утяжеленным по весу, не все до конца было доведено и с точки зрения взаимодействия частей. А Василий Алексеевич, еще раз осмотрев наш образец уже в собранном виде, неожиданно заключил:

– Мне представляется, посылать наши автоматы на испытания нет смысла. Конструкция образцов сержанта совершеннее наших и гораздо перспективнее. Это видно и невооруженным глазом. Так что, товарищи представители заказчика, наши образцы, наверное, придется сдавать в музей!

Мы были буквально ошеломлены признанием старейшего конструктора. Не думаю, чтобы он расписывался в собственной слабости – не тот характер. Просто Дегтярев умел мудро и объективно проводить сравнительный анализ и не боялся, увидев превосходство другого конструктора, сказать об этом гласно, при всех. Получилось, по сути, то же, что и при решении вопроса о принятии на вооружение пулемета конструкции П. М. Горюнова в 1943 году. Тогда Василий Алексеевич отдал предпочтение образцу своего ученика, хотя полностью прошел испытание и пулемет конструкции самого Дегтярева.

Готовые к испытаниям образцы были упакованы и вместе с чертежами и описанием заранее доставлены на полигон Александром Зайцевым. На этот раз он предпочел не оставаться в Коврове, а переживать вместе с нами, следя за судьбой нашего автомата.

Через несколько дней мы с Владимиром Сергеевичем Дейкиным должны были выехать вслед за Александром. И тут произошла интересная история.

Уехать из Коврова в Москву в то время было не так-то просто. Билетов на поезд, как правило, купить в кассе не удавалось. И мы иногда обращались к сотрудникам В. А. Дегтярева с просьбой о помощи в приобретении билетов – для прославленного конструктора специально бронировались места в одном из вагонов. Нам давали записку к начальнику вокзала, и проблема обычно решалась.

Пошли мы по проторенному пути и в этот раз. С запиской в кармане постучались в кабинет начальника вокзала, а тот, увидев нас, отрезал:

– Помочь ничем не могу. Полчаса назад звонила жена Василия Алексеевича Дегтярева, и по ее просьбе забронированные места уже проданы.

Как быть? Ехать надо!..

Идем с Дейкиным к кассе. Всеми правдами и неправдами приобретаем два билета. А в вагон нас не пускают: все переполнено – мест нет. Так мы и ехали от Коврова до Владимира сначала в тамбуре, а потом вынуждены были переместиться на площадку между вагонами. Промерзли насквозь. Хорошо еще, что образцы увез на полигон неделей раньше Саша Зайцев…

Полигонные испытания проходили в период с 16 декабря 1947 года по 10 января 1948 года. Участвовали в них образцы автоматов Булкина, Дементьева, Калашникова.

И снова – день за днем мучительное ожидание результатов по очередным проверкам: кучность, живучесть и т. д. Наш автомат с первых же выстрелов показал надежность в работе, ни разу не захлебнулся от напряжения, да и по внешнему виду выглядел он элегантнее тех образцов, которые испытывались.

Правда, когда автомат проверяли на кучность боя, инженер, ведущий испытания, что-то, видимо, заподозрив, решил приложить линейку к стволу.

– Вы что же, нарушили один из главных пунктов условий конкурса? Ствол-то на восемьдесят миллиметров короче, чем положено. Что будем делать, товарищи? Какое примем решение? – обратился он к членам комиссии.

Я в тот момент находился как раз на месте испытаний. Подумал: все, придется прощаться с надеждой на успех! Было от чего прийти в отчаяние…

Но тут услышал, как один из членов комиссии уточнил у инженера-испытателя:

– Перед повторными испытаниями размеры проверяли?

– Выборочно, – замялся инженер. – Посчитали, достаточно того, что обмеры делались перед первыми испытаниями.

– А каковы результаты стрельбы? Отклонения от нормы есть?

– Результаты? – переспросил инженер и заглянул в свой «бортовой» журнал. – Результаты по кучности боя выше, чем у других образцов.

– Тогда, полагаю, продолжим испытания. Мы сами допустили промах: не провели обязательных повторных обмеров. К тому же стрельба показала: укорочение ствола не ухудшило боевых свойств оружия.

Полковник, сказавший все это, повернулся в мою сторону:

– А вас, старший сержант, предупреждаем о недопущении впредь таких вольностей. Требования конкурса едины для всех конструкторов, молодых и старых. Зарубите это на носу.

Я выслушал его приговор, радуясь в душе, что бурю пронесло, и очень надеясь, что наш риск будет оправдан.

Условия испытаний все усложнялись. Одна из неприятных процедур – замачивание заряженных автоматов в болотной жиже и после определенной выдержки ведение огня. Казалось, детали насквозь пропитывались влагой. Было по-настоящему страшно: сумеет ли оружие стрелять после такой экзекуции? Меня, как мог, успокаивал Саша Зайцев:

– Не переживай, все будет в норме. Слышишь, никакого хлюпанья носом у твоей «стрелялки» после купания нет, выводит и выводит она мелодию.

Действительно, испытание грязной водой образец прошел достойно, без единой задержки отстреляли полностью магазин.

На очереди не менее тяжкий экзамен – «купание» оружия в песке. Сначала его тащили по специальной песчаной насыпке за ствол, потом – за приклад. Как говорится, вдоль и поперек волочили, живого места на изделии не оставили. Каждая щелка и каждый паз были забиты песком. Тут не хочешь – да засомневаешься, что дальнейшая стрельба будет идти без задержки. Один из инженеров даже выразил сомнение, смогут ли сделать из образцов хоть один выстрел.

Вот тут-то, когда автоматы проходили, что называется, через огонь и воду, мы с В. С. Дейкиным и Александром Зайцевым воочию увидели, что не зря вместо доработки образца решились на полную перекомпоновку. После нескольких выстрелов зачихал, а потом и смолк вовсе автомат моего конкурента. А наш образец?

– Смотри, смотри, – услышал я возбужденный голос Саши Зайцева, когда стрелок, взяв в руки наш автомат, сделал несколько одиночных выстрелов. – Песок летит во все стороны, будто водяные брызги!

Мой друг нетерпеливо схватил меня за руки, увидев, что я отвернулся. А я, признаться, готов был не только отвернуться, но и зажмурить глаза, чтобы не быть свидетелем этого издевательства над оружием.

Но жестокость испытания – одно из условий конкурса. Вот стрелок щелкнул переводчиком, поставив его в положение автоматического огня. И тут, волнуясь, закрыл глаза уже Саша Зайцев. Очередь – одна, другая, третья… Уже и магазин пуст – и ни одной задержки.

Вот когда проявилось явное преимущество сделанной заново крышки ствольной коробки, оригинального переводчика огня, ставшего одновременно и надежным предохранителем от попадания внутрь песка и грязи. К нам подошел Дейкин, крепко пожал мне и Саше руки, поздравляя с успехом, с первыми удачами.