Мирослав Морозов - Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед

Питание и боеприпасы в армии вышли, подвоз их воздухом из-за белых ночей и потери посадочной площадки у деревни Финёв Луг по существу был невозможен» [232].

А вот фрагменты боевых донесений 2-й ударной армии. 16 июня 1942 г.: «Войска армии в течение трех недель ведут напряженные, ожесточенные бои с противником в сложной обстановке, с полным напряжением сил, и в течение 15 дней части получают лишь по 80 грамм сухарей и кашу. В результате чего личный состав войск до предела измотан, увеличивается количество смертельных случаев, и заболеваемость от истощения возрастает с каждым днем. Вследствие перекрестного обстрела армейского района войска несут большие потери от артминометного огня и авиации противника, который ежедневно, по нескольку раз в день бомбит и штурмует боевые порядки частей и боевую технику, нанося последней большой урон. Количество раненых, находящихся в чрезвычайно тяжелых условиях, достигает 9 тысяч человек. В батальонах, бригадах и стрелковых полках дивизий осталось в среднем по нескольку десятков человек».

20 июня 1942 г.: «Части второй ударной армии соединились с прорвавшимися танками и небольшой группой пехоты 59-й армии. Артиллерия с востока не работает, танки не имеют снарядов».

21 июня 1942 г.: «Войска армии получают по 50 грамм сухарей. Последние три дня продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смертность от голода».

22 июня 1942 г.: «Войска армии четвертые сутки без продовольствия. Авиация противника работает, не встречая сопротивления».

24 июня 1942 г.: «Прохода нет, раненых эвакуировать некуда. Раненые, техника и вся армия под угрозой. Прошу вмешательства. Всеми наличными средствами прорываемся с западного рубежа реки Полисть на восток, вдоль дорог, севернее узкоколейки».

24 июня противник вначале сократил коридор до 300 метров, а во второй половине совсем закрыл его и приступил к полному уничтожению окруженных. Оценив обстановку и видя явную неудачу с прорывом, Военные советы Волховского фронта и 2-й ударной армии отдали распоряжение выходить из окружения мелкими группами, самостоятельно. Как отмечалось в докладе начальника штаба Волховского фронта: «С 23 июня 1942 года командарм отдал устное распоряжение всем начальникам родов войск и командирам соединений уничтожить всю технику армии. С получением этого распоряжения началось массовое уничтожение и порча матчасти, вооружения, автотранспорта, средств связи и оставшихся боеприпасов и разного имущества. В течение 23 и 24 июня 1942 года всюду наблюдались пожары и взрывы. 24 июня начальники родов войск доложили командарму о том, что техника армии была уничтожена. Только незначительная часть орудий и автомашин попали в руки врага в исправном виде» [233].

Но именно потери в технике, а отнюдь не в людях волновали Генеральный штаб. Это подтверждается его указаниями командованию фронта от 24 июня 1942 г.: «Из донесений штаба Волховского фронта известно, что здоровые бойцы из частей 2-й ударной армии с оружием выводятся в прорыв (выводятся из окружения . – Авт .) и резервируются за линией фронта 59-й армии.

Генеральный штаб считает, что такая практика вывода 2-й ударной армии может привести к тому, что здоровые люди могут выйти из окружения, оставив всю технику противнику, и рекомендует до выхода всей техники не ослаблять сил 2-й ударной армии преждевременным изъятием из нее здоровых бойцов с оружием, а усилить ее подачей необходимого количества пополнения, боеприпасов и продовольствия» [234]. Таким образом, прорыв из окружения по узкому, простреливаемому со всех сторон коридору, по мнению подписавших документ заместителя начальника и военного комиссара Генерального штаба П.И. Бодина и Ф.Е. Бокова, является «преждевременным изъятием» из армии бойцов.

Вечером 24 июня 59-я армия снова пробила коридор шириной до 250 метров. К окруженным прорвалась 29-я танковая бригада, ей навстречу продвигались 46-я и 382-я стрелковые дивизии.

Штаб и тылы армии по плану должны были идти последними. С собой командарм Власов оставил своих заместителей, членов Военного совета, Особый отдел, начальника штаба, начальника связи и охрану штаба – всего около 120 человек. В 23 часа 24 июня они двинулись к штабу 46-й стрелковой дивизии, чтобы вместе с ней идти на прорыв. Однако дивизию им разыскать не удалось. Более того, отряд Власова сбился с пути, попал под пулеметный и артиллерийско-минометный огонь противника, повернул назад и вышел к командному пункту 382-й стрелковой дивизии, где было решено переждать обстрел. Но враг прорвался к отряду с запада по просеке. Начальник связи армии генерал-майор А.В. Афанасьев собрал 50 бойцов, которые отразили атаку. В этот момент Власов находился в шоковом состоянии, потерял ориентировку во времени и пространстве и не мог адекватно реагировать на происходившее. Вместо него командование временно принял Афанасьев и повел отряд во вражеский тыл, чтобы перейти линию фронта в другом месте [235].

Остатки 2-й ударной армии враг разрезал на две части: у Северной дороги и узкоколейки сражались подразделения 327, 46, 382, 92-й стрелковых дивизий, 53-й и 57-й стрелковых бригад; за Южной дорогой у Замошья – 305-я стрелковая дивизия, 59-я стрелковая бригада, отдельные подразделения 19-й гвардейской стрелковой дивизии. Сюда же отошли тыловые подразделения армии, рядом с трудом отражала удары врага 23-я стрелковая бригада. Общего командования не было, но бойцы продолжали сражаться и обеспечивать выход других подразделений из окружения.

27 июня командование Волховского фронта предприняло последнюю попытку разорвать кольцо окружения. Успехом она не увенчалась. А штаб 2-й ударной армии продолжал двигаться на север. В пути от него отделялись разные группы, и, наконец, Власов остался с двумя солдатами и поваром М.И. Вороновой. 12 июля в поисках пищи солдаты направились в одну деревню, Власов и Воронова – в соседнюю Туховежи. Там местный отряд самообороны принял их за партизан и запер в сарае. Утром 13 июля прибыл немецкий патруль во главе с офицером разведки и переводчиком. Когда они открыли дверь в сарай, в проеме показался человек в советской военной форме, в котором немцы по фотографии опознали генерала Власова. Последний на ломаном немецком заявил: «Не стрелять, я генерал Власов». Затем он протянул немцам бумажник с документами. Так излагались события в немецкой книге «Битва за Ленинград», изданной в Риге в 1944 г. Еще раньше, 19 июля 1942 г., то же самое сообщалось в берлинской русскоязычной газете «Новое слово».

Главное командование вермахта 28 июня 1942 г. сообщило, что «в результате грандиозной наступательной операции прорыв врага через Волхов с целью деблокады Ленинграда потерпел крах и привел к тяжелому поражению противника. По данным на сегодняшний день, враг потерял 32 759 пленными, 649 орудий, 171 танк и 2904 пулемета, миномета и автомата и другую боевую технику. Потери врага погибшими превышают пленных в несколько раз» [236]. На следующий день последовало опровержение Совинформбюро, которое заявило: «Гитлеровские писаки приводят астрономическую цифру в 30 000 якобы захваченных пленных, а также о том, что число убитых превышает число пленных во много раз. Разумеется, эта очередная гитлеровская фальшивка не соответствует фактам. По неполным данным, в этих боях немцы потеряли только убитыми не менее 30 тысяч человек. Части 2-й ударной армии отошли на заранее подготовленный рубеж. Наши потери в этих боях до 10 тысяч человек убитыми, около 10 тысяч человек пропавшими без вести» [237].