Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

Причем члены этой группы, которую возглавил Шульце-Бойзен, были не платными агентами и не просто оппозиционерами-антинацистами. Несмотря на аристократическое происхождение большинства из них, они были убежденными и искренними коммунистами. Не членами КПГ, но коммунистами в душе. А по своему служебному положению имели доступ к информации первостепенной важности. Так, Харнак ведал в министерстве вопросами планирования и распределения сьфья, Беккер занимался разработками новейших боевых самолетов, Шелиа собирал в своей квартире вечеринки дипломатического корпуса.

Еще одним агентом, внедренным в самые «верхи» нацистского руководства, была Ольга Чехова. Русская эмигрантка, перебравшаяся в Германию. Великолепная актриса, она завоевала огромную популярность, стала кинозвездой первой величины и гордостью немецкого кинематографа. Ее взял под покровительство лично Геббельс, представил ее Гитлеру. И фюреру она тоже чрезвычайно понравилась. С одной стороны, Ольгу считали уже не российской, а немецкой звездой, представляющей на мировом экране Германию и помогающей пропагандировать германскую культуру. А с другой стороны, фюреру импонировало именно то, что она русская, родственница великого писателя А. П. Чехова. В его глазах актриса была наглядным примером, что лучшее из России перетекло к немцам, в германских условиях смогло проявить себя и реализовать свои таланты. И приняло установки нацизма. Близкими подругами Чеховой стали Ева Браун и Магда Геббельс. Ольга вошла в самое близкое окружение фюрера, бывала на вечеринках, праздниках, банкетах нацистского руководства. Прекрасно пела, танцевала, могла поддержать интеллектуальную беседу. От очаровательной, но, как и все актрисы, «недалекой» дамочки не считали нужным таиться, при ней лидеры рейха обменивались мнениями, замечаниями по тем или иным вопросам…

Хотя она была отличной разведчицей. Операцией по ее внедрению и ее работой руководил ас советского шпионажа Павел Судоплатов. В Советском Союзе у Ольги остался любящий муж. А ее работа в Германии была засекречена сверхстрого. С другими агентурными сетями Чехова никаких связей не имела, а в центральном аппарате ИНО НКВД о ней знали единицы сотрудников. В Берлине под руководством Чеховой была сформирована самостоятельная группа, в которую вошли ее друзья, они же коллеги — князь Радзивилл, чемпион мира по боксу Миклашевский. Оба поляки, но, несмотря на натянутые отношения между Германией и Польшей, они сумели «реабилитировать» свое происхождение. Давно высказывали пронацистские и прогерманские симпатии, жили и адаптировались среди немцев, демонстрируя пренебрежение и равнодушие к судьбам своей родины. То есть, как и Чехова, могли служить живыми доказательствами, что лучшие и «здоровые» силы различных наций тянутся к гитлеровскому режиму. Например, князь Радзивилл был вполне «своим» человеком в кругах «близкой» ему германской аристократии, озвучивал взгляды куда более нацистские, чем немецкая знать. А при этом специализировался на «салонном шпионаже». И тоже добывал для Москвы немало ценной информации.

Успешно продолжал действовать и Вилли Леман. Он получил звание гауптштурмфюрера СС, устроился в контрразведывательном отделе гестапо и отвечал там за противодействие экономическому шпионажу. А советские спецслужбы получали от него своевременную информацию обо всех контрразведывательных мероприятиях и операциях, которые планировались против них. И в течение 12 лет наша разведка не имела в Берлине ни одного провала. С помощью Лемана в соответствующие органы шло проникновение и других агентов. Таким образом, например, попала под контроль русских контрразведывательная служба в Бреслау.

Создавались разведывательные сети и в государствах, сопредельных с Германией. Все та же Мария Полякова отправилась в Швейцарию и Францию, где возникли группы Урсулы Хамбургер («Соня»), Генри Робинсона, Рашель Дубендорфер («Сисси»). От них в Третий рейх потянулись новые нити — к группам супругов Мюллер во Фрайбурге, Агнессе Циммерман («Микки») в Мюнхене. Для работы во Франции и Бельгии Москва стала готовить также группу Леопольда Треппера.

Гитлер же совершил следующий шаг по слому ограничений Версаля. По навязанному немцам Локарнскому договору 1925 г. о неприкосновенности германо-французской и германо-бельгийской границ предусматривалось сохранение демилитаризованной Рейнской зоны, где Германия не имела права располагать свои воинские части. 7 марта 1936 г. фюрер односторонним решением денонсировал этот договор и ввел войска в Рейнскую зону. Это тоже было «пробным шаром», даже можно сказать — брошенной в физиономию перчаткой. Возмутятся или утрутся? И, кстати, на случай возмущения фюрер готов был извиниться. Хотя слово «вермахт» означает в переводе «военная мощь», до «мощи» было еще ох как далеко! Реорганизация и перевооружение армии только начинались, Германия могла выставить всего 30–35 тыс. боеспособных солдат без танков, без самолетов, со слабой артиллерией. Поэтому командирам частей строго-настрого указывалось: если французы двинут на них хоть одну роту, боя ни в коем случае не принимать и отходить обратно на исходные рубежи.

Однако французы не сочли нужным пальцем о палец ударить. В результате все тех же политических игрищ. Предпочли вспомнить, что гарантом Локарнского договора является Англия. А раз так, пусть она и принимает решения. Ну а о позиции Англии выше уже говорилось. Короче, опять были налицо «близорукость и импотенция». Лишь спустя 13 дней после ввода войск Совет Лиги Наций приступил к голосованию — нарушила ли Германия границы Рейнской зоны ? После долгих дебатов все же большинством голосов пришли к выводу, что нарушила. И приняли резолюцию о нарушении статьи 34 Версальского договора и Локарнского соглашения. Но резолюцию совершенно аморфную, лишь констатирующую факт этого нарушения, даже без формального осуждения, не говоря уж о более решительных выводах.

А Гитлер опять морочил западным политикам головы, убеждая их, что все его мероприятия направлены только против СССР. Одним из таких доказательств стало заключение в 1936 г. «антикоминтерновского пакта» с Японией. В общем-то, в Москве с ним разобрались очень быстро. Секретные приложения к пакту, добытые через Зорге, показали полную неконкретность и декларативность в части антисоветской направленности. Союз немцев с японцами угрожал в первую очередь англо-американским интересам. Дело в том, что в Первую мировую войну германские колонии и концессии в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе захватила Япония, но потом, по решениям Вашингтонской конференции, Великобритания и США крепко ее потеснили, отобрав приобретения. Теперь обе «обиженные» державы объединяли усилия. Сталин впоследствии говорил: «Антикоминтерновский пакт на деле напугал главным образом лондонское Сити и мелких английских лавочников», да и в Берлине ходила шутка: «Сталин еще присоединится к антикоминтерновскому пакту». Зато само слово «антикоминтерновский» совершенно загипнотизировало Запад…