Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

В литературе до сих пор муссируется вопрос: намеревался ли Сталин напасть на Германию и был ли гитлеровский удар на восток «превентивным»? На этот вопрос можно ответить однозначно. Нет. Теорий и построений в данном случае существует множество, одни менее логичные, другие более. Но я приведу не умозаключения, а факты, которые свидетельствуют, что Иосиф Виссарионович, в отличие от Троцкого (и Гитлера) был политиком чрезвычайно осторожным и всегда предпочитал «синицу в руках журавлю в небе».

Итак — 1923 г.: Сталин провалил попытку Троцкого раздуть общеевропейский пожар. 1925 г.: он ликвидировал военную организацию Коминтерна. 1929 г.: в ходе конфликта на КВЖД Особая Дальневосточная армия Блюхера за несколько дней вдребезги разнесла китайскую армию. Горячие головы предлагали тут же двигаться на Пекин и начинать «мировую революцию». Сталин дал «отбой» и удовлетворился восстановлением прежнего статус-кво на КВЖД. 1932 г.: Сталин похоронил проекты Тухачевского об ударе на Польшу совместно с Германией. 1935 г.: Сталин прекратил финансирование через Коминтерн иностранных компартий. 1939 г.: на Халхин-Голе Жуков наголову разгромил японскую армейскую группировку. Пути в глубь Китая оказались открытыми, снова были предложения наступать и поднимать китайцев на «революцию». Но Сталин отдал приказ границу Монголии не переходить. 1940 г.: после прорыва линии Маннергейма Финляндия осталась такой же беззащитной, как Чехословакия, потерявшая судетские укрепления, и Сталин имел полную возможность оккупировать ее. Но предпочел заключить мир, удовлетворившись несколькими приграничными участками. 1946 г.: коммунисты Болгарии приняли решение о вступлении в СССР, за ними эту идею подхватили коммунистические лидеры других стран Восточной Европы. Сталин их инициативу пресек. 1950–1953 гг.: война в Корее. США направили туда свои войска — Сталин, в отличие от них, от военного вмешательства воздержался, ограничившись посылкой инструкторов и советников…

Вот и судите сами, насколько он бы склонен к военным захватам. Нет, он был не против приращений. Но без риска, когда само в руки шло. Что же касается теории «превентивного удара», то она эксплуатировалась Германией в качестве повода для агрессии неоднократно: в австро-прусской войне 1867 г., в Первой мировой, в польской кампании. И в преддверии 22 июня. На Нюрнбергском процессе адвокаты германского генералитета как раз и пытались строить защиту на том, что удар по России был лишь упреждающим. Однако факты, опровергавшие подобные аргументы, были столь убедительными (интересующиеся сами могут ознакомиться с материалами процесса), что даже в период холодной войны антисоветская пропаганда теорию «превентивного удара» не использовала — были слишком свежи в памяти и слишком очевидны доказательства обратного.

И лишь значительно позже, когда сменилось поколение и прежде очевидное стало забываться, в работах различных искателей сенсаций эта версия всплыла снова. Что же касается аргументов, приводимых, например, в работах В. Суворова, то здесь можно отметить следующее. Случается так, что авторы ошибаются, а бывает, когда они лгут сознательно, подтасовывая факты. Надеюсь, читателю понятна разница. От ошибок не застрахован никто. Допустим, ошибся Юлиан Семенов, изобразив Мюллера на 15 лет старше, чем было на самом деле. Ну и что? Книга в целом не стала от этого менее интересной. Каюсь, и вашему покорному слуге приходилось, доверившись тем или иным источникам, излагать версии, которые впоследствии оказывались неверными.

Ну а В. Суворов доказывает, что Сталин сосредотачивал войска для наступления, но держал это в чрезвычайном секрете, о котором знали лишь Жуков и Тимошенко. И приказ был бы отдан по окончанию сосредоточения, так что Гитлер опередил русских всего на 1–2 недели. Что ж, если бы автором версии был обычный малокомпетентный журналист, я согласился бы, что он ошибся. Журналисту позволительно не знать, что для начала войсковой операции недостаточно приказать «Вперед!». Что операции такого масштаба должна предшествовать подготовка и проработка в течение нескольких месяцев, причем на разных уровнях, от Генштаба до штабов армий, корпусов, дивизий. Иначе масса войск по команде «Вперед!» превратится в неуправляемую толпу, которая не будет знать, что ей делать, и закупорит дороги многокилометровыми «пробками». Но человек с высшим военным образованием, да еще и профессиональный разведчик, такой, как В. Суворов, не знать таких «мелочей» не мог. Следовательно, он вводит читателя в заблуждение преднамеренно. Откуда я для себя делаю вывод о невозможности доверять такому автору и в других вещах — «единожды солгав…». А будете ли доверять вы — это ваше личное дело.

Если бы Сталин хотел «ударить в спину» Германии, то самым удобным моментом для этого являлась кампания во Франции. Предпринимая наступление на Запад, немцы оставили на Востоке всего 5 дивизий! То есть за свой тыл они были спокойны. Но уже 31 июля 1940 г., сразу после компьенской капитуляции французов, Гитлер поставил генштабу задачу на разработку нападения на СССР с целью «уничтожения жизненной силы России». В тексте директивы ни малейшего указания на «превентивный удар» нет. Срок операции определялся — весна 1941 г. Согласитесь, упреждать «вторжение русских» почти за год — выглядит более чем странно. На самом же деле, просто продолжалась реализация все того же модифицированного плана Шлиффена с двумя последовательными ударами. Франция была сокрушена — следовательно, наступила очередь России.

Правда, оставалась еще Англия, это отразилось в разработке операции «Зеелеве» («Морской лев») и колебаниях фюрера о ее проведении. Но он быстро пришел к выводу, что разбитая Британия без французов его тылам угрожать не будет. В ближайшем обозримом будущем она высадку на континент осуществить не сможет и не захочет. Ну а после победы над русскими и Англия никуда не денется. Несмотря на то, что гитлеровские генералы впоследствии утверждали, будто бы они были против нападения на СССР, У Ширер очень точно подметил, что именно в этом случае ни о какой «оппозиции» речи не было! Подготовку войны с русскими немецкие военачальники восприняли как нечто само собой разумеющееся.

Способствовала этому крайне негативная оценка германским командованием боеспособности Красной Армии по результатам финской кампании — четыре месяца тяжелых боев, 67 тыс. убитых против 23 тыс. у финнов. Правда, в общем-то, это нормальное соотношение потерь наступательного боя три к одному, да и неизвестно, как выглядела бы немецкая армия, если бы ей, еще не обстрелянной и недостаточно подготовленной, пришлось штурмовать Судеты.