Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

Впрочем, до поры до времени руководство Германии не придавало этому значения. При том разгроме и хаосе, который царил в Красной Армии, деятельность разведки выглядела не опасной. Если даже и сообщит какие-то важные сведения, то советское командование все равно не сможет ими воспользоваться. СССР выглядел уже побежденным, и лидеры Третьего рейха вовсю делили шкуру «русского медведя». 16 июля Гитлер провел совещание с Герингом, Кейтелем, Борманом, Розенбергом, Ламмерсом, где указал, что для подчинения русских надо «применять все необходимые меры: расстрел, перемещение лиц и т. п…» Фюрер поставил задачу: «Мы стоим сейчас перед необходимостью разрезать пирог в соответствии с нашими потребностями, чтобы иметь возможность, во-первых, доминировать на этом жизненном пространстве, во-вторых, управлять им, а в-третьих, эксплуатировать его». Присутствующие кроили карту СССР, обсуждая, какие территории включить в состав рейха, какие использовать в качестве его колоний, а какие отдать финнам или румынам. Спорили о назначениях уполномоченных в еще не завоеванные области. Для проведения в жизнь «остполитик» («восточной политики») было создано «Остминистериум» — министерство восточных территорий во главе с Розенбергом.

По результатам данного совещания 22 июля вышла директива фюрера, предписывавшая «распространение оккупационными войсками такого террора, какой потребуется для искоренения любых попыток сопротивления среди гражданского населения». На Геринга возлагалась «эксплуатация страны и использование ее экономических возможностей». И он говорил своим подчиненным: «Я намерен именно грабить, и грабить эффективно». А итальянскому министру иностранных дел Чиано Геринг сообщил: «В этом году в России умрет от голода от 20 до 30 миллионов человек. Пожалуй, хорошо, что так случится, ибо некоторые народы должны быть истреблены. Но даже если они не должны быть истреблены, тут ничего нельзя поделать». С ним соглашался Борман, 23 июля он писал Розенбергу: «Славяне призваны работать на нас. Когда мы перестанем в них нуждаться, они могут преспокойно умирать». А Кейтель 27 июля подписал директиву, согласно которой обязанность наведения порядка на оккупированных территориях СССР возлагалась на Гиммлера. С правом применять любые меры и использовать «не законные процедуры судопроизводства», а «меры террора, как единственно эффективные».

Тем временем советская разведка не сидела сложа руки. Чтобы быстрее восстановить связь со столь ценными источниками, как группа Шульце-Бойзена, было решено снова пойти на нарушение конспирации и задействовать Сукулова-«Кента», которому уже довелось выполнять аналогичное поручение в отношении Радо. Раз опыт есть, то и второй раз справится. Точно так же, как для налаживания разведсети в Швейцарии, Центр направил приказ в Бельгию «Кенту» съездить в Берлин, передать германским коллегам шифры и научить их искусству кодирования. Для чего ему в радиограмме сообщались три домашних адреса берлинских агентов. Сукулов поручение успешно выполнил. В качестве директора фирмы по продаже стройматериалов, связанной с организацией Тодта, сумел весьма «чисто» устроить себе командировку в германскую столицу, разыскал немецких товарищей. Но и им, как прежде Радо, он передал свои шифры. Те, которыми пользовалась сеть Треппера — других у «Кента» не было. И группа Шульце-Бойзена смогла выйти в эфир.

Руководитель советской стратегической разведки генерал Павел Судоплатов разработал в этот период даже операцию по устранению Гитлера. И она была вполне осуществимой. Провести ее должна была группа Ольги Чеховой — естественно, жертвуя при этом собой. Предусматривалось, что Ольга при своих встречах с фюрером предложит познакомить его со знаменитым боксером Миклашевским. Отрекомендует его так, чтобы вызвать интерес Гитлера. Добьется его приглашения на какой-нибудь интимный раут или вечеринку, а когда будет представлять, Миклашевский убьет фюрера выстрелом. Все было подготовлено, исполнители ждали только сигнала. Но когда Берия и Судоплатов доложили план операции Сталину, он ее проведение запретил.

Иосиф Виссарионович знал о переговорах между англичанами и представителями «генеральской оппозиции». Помнил, что британцы были не против заключить мир, но не с Гитлером. А только при условии, что в Германии сменится правительство. В это же условие упирались попытки немцев заключить мир после разгрома Франции — Лондон неизменно отвечал, что с правительством Гитлера переговоров вести не будет. Ну а в случае убийства фюрера условие оказалось бы выполнено. И Сталин опасался, что с кем-то, кто придет на смену Гитлеру, британцы смогут найти общий язык. Таким образом, советско-германская война продолжится, но уже без поддержки и помощи со стороны Запада. И операция была отменена. Группа Чеховой была вновь переключена на чисто разведывательные цели. Хотя какими каналами связи она пользовалась, остается тайной до сих пор — это была самая засекреченная группа, и информация от нее поступала через Судоплатова лично к Берии, минуя обычные системы НКГБ.

С началом советско-германской войны в работе РСХА произошли некоторые изменения. У Гейдриха возникла идея провести через «практическую» работу в айнзатцгруппах на Востоке руководителей своих служб, особенно «интеллектуалов». То есть заставить их позаниматься расстрелами коммунистов, противников режима, евреев, цыган. Так, командиром айнзатцгруппы «А», в чью зону входили Прибалтика и Белоруссия, он определил начальника австрийского отделения РСХА Шталекера. А начальника III управления РСХА, человека с двумя высшими образованиями, доктора права и доктора экономических наук Отто Олендорфа Гейдрих сосватал на должность командира айнзатцгруппы D, предназначенной для действий в Южной Украине. Хотел пристроить на аналогичный пост еще одного интеллектуала, Шелленберга, но того не отпустил Гиммлер.

Олендорф, отправившись на Восток, свой пост в РСХА сохранил — командование айнзатцгруппой считалось лишь временной командировкой. Но, конечно, наполняя трупами украинские рвы, он не имел возможности одновременно руководить внутренней контрразведкой СД. И его управление уже почти официально было переподчинено Мюллеру. О том, чтобы откомандировать на фронт шефа гестапо, речи не возникало. Кому-то надо было руководить наведением порядка в тылах и оккупированных странах. А Мюллер в данном качестве уже зарекомендовал себя незаменимым специалистом.

К тому же изменилось служебное положение самого Гейдриха. Борман не забыл содействия, которое оказало ему РСХА после перелета Гесса. Прежде натянутые отношения между ним и Гейдрихом значительно потеплели. И при содействии могущественного руководителя партийной канцелярии шеф РСХА набирал все больший вес. В перспективе он был готов даже перейти дорожку Гиммлеру и начинал поглядывать на кресло министра внутренних дел (на которое давно претендовал рейхсфюрер СС). Но этот пост был еще прочно занят Фриком. Зато освободился другой.