Юрий Модин - Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья

Бёрджесс служил важным посредником в этих деликатнейших переговорах. Связь между главами обоих правительств осуществлялась письменно, и англичане переправляли свои документы через Гая его другу Эдуарду Пфейфферу, которому Бёрджесс полностью доверял. Гай уведомил НКВД летом 1938 года о том, что Даладье направил Пфейффера и основателя франко-германского комитета, будущего члена правительства Виши Фернанда де Бриньона в Германию для тайных переговоров с нацистами.

Такая преступная политика умиротворения нацистов привела к Мюнхенскому соглашению в сентябре 1938 года, когда Чемберлен и Даладье, пойдя на уступки, позволили Гитлеру аннексировать Судетскую область. Вслед за этим в декабрю был подписан франко-германский пакт о дружбе и взаимопомощи. В последующие годы СССР настойчиво утверждал, что, начиная с 1938 года, Запад подталкивал Германию к нападению на Россию. Это утверждение не было пропагандой или дезинформацией, а подлинной правдой, что подтверждали документы, переданные нам Гаем Бёрджессом. Благодаря им советское правительство оказалось осведомленным о тех мотивах, которыми руководствовались англичане и французы. Оно прекрасно понимало, что главная задача Запада — это борьба против коммунизма и ради нее Англия и Франция готовы пойти на сговор с самим сатаной, имя которому Адольф Гитлер.

Бёрджесс перестал пересылать нам собранную информацию через лондонскую резидентуру, так как Арнольда Дойча («Отто) и Теодора Мали («Хардта») отозвали в Москву. Воспользовавшись своими частыми поездками во Францию, он передавал документы для НКВД через резидентуру Парижа. Гай служил также курьером для наших немногочисленных агентов, еще остававшихся в Англии.

Все это — дела минувших дней, но когда вспоминаешь те годы, в голове не укладывается, как могло правительство СССР всего за несколько лет до начала второй мировой войны отозвать практически всех своих разведчиков из-за границы. А ведь именно в это время секретные службы всех стран развили бешеную активность. Безумие сталинских чисток подавило все другие соображения. Поэтому сеть талантливейших агентов, созданная в Кембридже нашими представителями, была на какое-то время предоставлена сама себе.

Гай Бёрджесс продолжал методически трудиться. Он знал, что делается в различных правительственных учреждениях, устанавливал контакты, могущие оказаться полезными как для его карьеры, так и для нашей разведки. Гай терпеливо укреплял свои отношения с Диком Уайтом, с которым его познакомили Ротшильды.

Лоренс Гранд — начальник нового отдела «Д», занимавшегося тайными операциями — дал ему задание спровоцировать раскол в сионистском движении. Никто, правда, не ожидал, что Бёрджесс справится с этим заданием, а он справился.

Английская контрразведка составила план раскола сионистов на враждующие между собой группы в отместку за неудачи Англии в Палестине и провал Декларации Бальфура [17] Бальфур Артур Джеймс (1848–1930) — премьер-министр Великобритании в 1902–1905 гг., министр иностранных дел в 1916–1919 гг. Автор так называемой Декларации Бальфура (1917) о создании еврейского «национального очага» в Палестине. . Я не могу этого утверждать, но думаю, что англичане хотели создать сильную оппозицию против лидера сионистов Хаима Вейцманна.

Гай Бёрджесс приступил к делу с помощью Виктора Ротшильда. Он безапелляционно заявил своему другу, что сионистское движение уже не в состоянии действовать активно, а его лидер Хаим Вейцманн выбился из колеи, поэтому и истинные сионисты не должны ему более доверять. Виктор поделился своей тревогой с отцом, лордом Ротшильдом. Вейцманн был настолько дискредитирован, что Ротшильд действительно создал оппозиционное сионистское движение, правда, просуществовавшее недолго.

Бёрджесс завершил эту операцию блестяще. Впрочем НКВД не имел никакого отношения к стряпне, затеянной самой английской контрразведкой.

В январе 1939 года, благодаря рекомендации своего друга Дэвида Футмана, Гая официально зачислили в отдел «Д» и сразу же дали задание создать радиостанцию, которая нейтрализовала бы нацистскую пропаганду и подрывала боевой дух немцев. Радиопередачи должны были вести потайные передатчики из различных городов и сел континента. Используя многочисленных дружков в Европе и благодаря личной инициативе, Гай очень скоро нашел места, где установить передатчики. Радиостанция начала работать уже весной.

В НКВД, где по праву гордились завидным опытом в области дезинформации и контрпропаганды с помощью тайных радиостанций, втихомолку вдоволь посмеялись над тем, что и англичане наконец-то ринулись в область, которую у нас на профессиональном языке называют «активными мероприятиями».

В 1937 году в конце семестра Энтони Блант ушел из Кембриджа и поступил в Вобургский институт в Лондоне, где стал читать лекции по искусству. В 1939 году, повергнув всех в крайнее удивление, он бросил работу и ушел в армию. Блант был настоящим патриотом! Зная, что война вот-вот разразится, он хотел реально послужить своей родине. Лично я абсолютно уверен, что если бы наш работник мог поговорить с Блантом в то время, он настоятельно убедил бы его не делать такого шага.

23 августа 1939 года весь мир потрясла сенсационная весть: СССР и нацистская Германия заключили между собой пакт о ненападении. Его подписали в Москве министры иностранных дел — Риббентроп и Молотов в присутствии Сталина. Четвертая статья этого документа провозглашала, что ни одна из подписавшихся сторон не будет вступать в какой бы то ни было союз, направленный против другой страны.

Для всех наших лондонских агентов, посвятивших себя борьбе против нацизма, подписание пакта о ненападении произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Блант и Бёрджесс, проводившие отпуск во Франции, решили сразу вернуться в Англию. Бёрджесс так расстроился, что бросил единственное свое сокровище, любимый автомобиль, на автостоянке в Кале: им некогда было грузить его на паром — так они спешили. Лишь через три дня Гай вернулся в Кале, чтобы забрать машину. Этот, казалось бы, незначительный случай доказывает, однако, насколько серьезно повлияло происшедшее на Бёрджесса.

Друзья пригласили Филби и встретились все вместе в Лондоне. Они всесторонне изучили пакт, взвешивая значение каждой статьи и ее возможные последствия, спокойно все обсудили и, проспорив несколько часов подряд, пришли к единодушному выводу: этот пакт — всего лишь эпизод на пути к мировой революции. В сложившейся ситуации его вполне возможно оправдать, так как он не является достаточно убедительным предлогом, чтобы порвать с Советским Союзом. Короче говоря, друзья решили, несмотря ни на что, продолжать борьбу с фашизмом.