Валерий Шамбаров - Русский победный марш по Европе

В Москве были уверены — кампания будет скоротечной. И если уж финны напросились на взбучку, церемониться с ними не стоит. Заранее создали финское коммунистическое правительство во главе с Куусиненом, формировали отряды «финской красной армии». Предполагалось, что новое правительство призовет страну к революции, въедет в Хельсинки и примет решение о вхождении в состав СССР.

Но из советских группировок успеха добилась только одна, северная. Она овладела полуостровами Рыбачий и Средний, городом Печенга (Петсамо). А в Карелии перед нашими войсками простирались непроходимые леса и болота. Войска растягивались по редким дорогам, их били из засад, накрывали артиллерией. На Карельском перешейке было еще хуже. 130 бетонированных укреплений, упрятанные под гранитными скалами дзоты, пулеметные точки хлестали атакующих шквалами огня. Снаряды полевых орудий эти укрепления не пробивали. Танки останавливались сами перед полосами бетонных надолбов, нагромождениями гранита. А финны применили против них простое, но эффективное средство — бутылки с зажигательной смесью. Танки полыхали, как факелы.

В декабре наступление было прекращено. Сталин приказал подготовиться получше. Под Ленинград и в Карелию перебрасывали дополнительные войска, подвозили тяжелую артиллерию. Создавались лыжные части, военная флотилия на Ладожском озере, организовывалось взаимодействие с Балтийским флотом. К финнам тоже поступали подкрепления — сформировался целый корпус из шведских добровольцев, в Шотландии англичане собирали корпус для отправки в Финляндию.

Но в феврале Красная армия начала второе наступление. Десять дней тяжелые орудия и бомбардировщики перепахивали линию Маннергейма, потом двинулась в атаку пехота. Через три дня первая полоса укреплений была прорвана. Войска приостановились, подтянули артиллерию на новые позиции и штурмовали вторую полосу. 8 марта, когда русские окончательно прорвали оборону на Карельском перешейке, Маннергейм запросил мира. Пока шли переговоры, 13 марта советские войска заняли Выборг. После взлома укрепленных систем Финляндия лежала открытой — двигайся хоть насквозь. Но в Кремле оценили жестокое сопротивление и пришли к выводу: в отличие от западных украинцев и белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, финны не примут советскую власть. Начнут партизанскую войну, вмешаются англичане. Сталин распустил марионеточное правительство, удовлетворился прежними требованиями: отодвинуть границу от Ленинграда, предоставить базу в Ханко. Добавил лишь полуострова Рыбачий и Средний. Финны приняли такие условия с немалым облегчением.

Хотя с этого времени они переориентировались на Германию. Гитлер взял их под покровительство, с 1940 года здесь наращивались контингенты нацистов. Правда, в войну Финляндия вступила чуть позже, чем партнеры. Хитрила — убедилась, что немцы побеждают, а русские забирают войска с ее участка на другие направления. Ко всему прочему, Финляндия силилась выставить себя невинной овечкой. С ее аэродромов немецкие самолеты начали бомбить русскую территорию, из ее портов выходили немецкие (и финские) корабли, ставили мины. Но как только советская авиация ответила, нанесла удары по финским аэродромам и портам, в Хельсинки завопили, что на них напали. Стало быть, они находятся в состоянии «оборонительной» войны.

Однако в действительности финское руководство строили проекты «Великой Финляндии» — Гитлера просили отдать Кольский полуостров, Карелию, Вологду, Русский Север до Урала. А для воплощения агрессивных фантазий сил не жалели. Во Вторую мировую войну финны поставили рекорд по проценту мобилизации. В строю оказалось 650 тыс. человек, 17,5 % всего населения. Но финны, выгадывая политические и пропагандистские козыри, потеряли фактор внезапности. Войска Северного фронта генерал-лейтенанта Попова ждали нападения с их стороны. Наши части отошли от Выборга, но на старой границе в сохранившихся укреплениях они удержались и дали отпор. Базу в Ханко обороняла одна советская бригада и артиллеристы, 25 тыс. человек. Маннергейм бросил на нее вчетверо превосходящие силы, в том числе части из шведских добровольцев. Но и здесь атаки захлебнулись в крови.

С Гитлером союзники уже самозабвенно делили «шкуру медведя». Финский президент Рюти провел особые переговоры с германским посланником в Хельсинки. Согласился с идеей Гитлера, что Ленинград должен быть стерт с лица земли. Сошлись, что на месте города останется небольшая немецкая крепость, а границей Германии и Финляндии станет Нева. Впрочем, демократическая структура управления все-таки сказывалась. Большие потери могли стать предметом запросов в парламенте, привести к отставке правительства и военного командования. Поэтому к потерям финны были очень чувствительны. Получив взбучку, прекратили атаки на Ханко. Предпочли ждать зимы. Финский залив замерзнет, морское сообщение базы с родиной пресечется, а позиции можно будет обойти по льду. Но советское руководство после пяти месяцев обороны сумело эвакуировать Ханко.

Под Ленинградом, обжегшись со штурмами русских дотов и батарей, финны тоже засели в окопах, предоставили брать город немцам. На реке Свири попытки пробиться навстречу германским друзьям были робкими, и их быстро прекратили. Финские армии развивали наступление там, где занимать чужие земли оказывалось полегче. Продвигались в Карелии, захватили Петрозаводск, Олонец. Некоторый демократизм проявился и в расовом вопросе. Финны, в отличие от немцев или румын, не преследовали евреев. У них иудаизм оставался уважаемой религией, в финской армии были даже раввины, окормлявшие еврейских солдат и офицеров.

Но демократия никак не сказывалась на жестокости и зверствах. Финны редко брали в плен русских солдат. Известны случаи, когда их даже не расстреливали, а замучивали пытками или сжигали. О финских частях с содроганием вспоминали жители Смоленщины (далековато забрались от «исконных» земель!). Местное население считало их гораздо страшнее немцев. Германские подразделения редко прибегали к каким-либо неоправданным репрессиям — разве что отвечали на вылазки партизан, мстили мирным деревням. Если же в село приходили финны, они устраивали расправы без всякого повода, только из ненависти к русским. Расстреливали всех мужчин или кололи их штыками.

А в захваченной Карелии развернулась «финнизация». Местных карелов и финнов объявили «родственными», стали призывать в свою армию. «Нефинноязычное население», то есть русских, независимо от пола и возраста, загнали в лагеря. Среди иллюстраций фашистских зверств стала «классической» фотография — детишки за колючей проволокой показывают свои ручонки, где вытатуированы номера. Но обычно умалчивается, что на фото изображен не германский лагерь! Это финский лагерь в Кондопоге! Заключенных, в том числе и детей, гоняли на тяжелые работы, держали впроголодь, избивали. В лагерях одного лишь Петрозаводска умерло не менее 7 тыс. человек. Общее же количество жертв в Карелии среди мирных жителей историки оценивают в 20–25 тыс.