Валерий Шамбаров - Русский победный марш по Европе

Очень круто взялись и за евреев с цыганами. Надо сказать, что в Румынии воровали все, от рядовых солдат до министров. Такова уж была государственная «традиция». Тащили всё, что «плохо лежит», и разница между рядовыми и министрами состояла только в масштабах — кому и сколько можно утащить. Антисемитские и антицыганские гонения давали отличную возможность прибарахлиться имуществом жертв, пополнить казну — а заодно и карманы румынских военных и полицейских начальников.

Кровавые кошмары особенно разгулялись в Одессе. Румыны осаждали город два месяца, потеряли 90 тыс. убитых и раненых. 17 октября они вступили в Одессу, измотанные и обозленные. Вступили отнюдь не победителями. Советская Приморская армия Петрова, успешно отбившая все атаки, скрытно сумела сняться с позиций, погрузиться на суда и отчалить. Ускользнула из-под носа. Только через несколько часов румыны обнаружили — против них никого нет. Зато они отыгрались на мирных жителях. Первая же ночь оккупации Одессы стала ночью ужасов. Солдаты разбрелись по улицам. Грабили и раздевали случайных встречных, закалывая их штыками или забивая прикладами. Вламывались в дома, набрасываясь на женщин.

Позже румынское командование разводило руками — дескать, солдаты «устали» от тяжелой осады, вот и поправляли нервы. На следующий день по приказу комендатуры появились повешенные на столбах и деревьях — за что, никто не знал. А войска начали систематически прочесывать город. Насобирали 3 тысячи пленных, по каким-то причинам не сумевших эвакуироваться или преднамеренно оставшихся. Их согнали на территорию старых артиллерийских складов. Сюда же приводили задержанных в облавах, которых сочли подозрительными. Но никаких разбирательств и выяснений личности не было. Всех людей, собранных здесь, начали расстреливать. Некоторых заперли в складах и сожгли заживо.

А потом добавилась диверсия. Незадолго до эвакуации советских войск из Одессы наши разведчики раздобыли любопытный документ: план размещения в городе румынских учреждений. Здание управления НКВД на Марзалиевской улице предназначалось для комендатуры и сигуранцы (контразведки). Подвал дома заминировали. Когда враг вошел в город, подпольщики сообщили, что в это здание съезжается начальство на совещание. Из Крыма по радио мину привели в действие. Погибли комендант Одессы генерал Глогожану, два десятка румынских и немецких офицеров, солдаты охраны — всего 67 человек. Разъяренный Антонеску распорядился набрать и казнить заложников, по 200 человек за каждого убитого офицера и по 100 за солдата. На самом же деле было уничтожено гораздо больше. По Марзалиевской и соседним улицам румынское воинство выгоняло из квартир всех жителей, целыми семьями. Некоторых сразу вешали на деревьях, других выстраивали возле домов и расстреливали.

Потом по городу развернулось повторное прочесывание. Румыны принялись арестовывать людей, так или иначе причастных к обороне Одессы, — фабричных рабочих, портовых грузчиков, врачей и медсестер городских больниц. К ним скопом добавляли евреев, их тоже объявили виновными. Возобновились расстрелы в артиллерийских складах. Второе место для массовых экзекуций выбрали на территории порта, там беспрерывно грохотали ружья и пулеметы. Когда убийцы пресытились кровью и устали, еще уцелело довольно много схваченных заложников. Их повели в концлагеря, организованные в Богдановке и Доманевке. Некоторых добивали по дороге — обессилевших или просто «не понравившихся».

За несколько дней погибло 25–35 тыс. одесситов. Но расправы не прекращались и в последующие месяцы. В румынской зоне оккупации было создано и функционировало 49 концлагерей. Один из них, возле Тирасполя, специально предназначался для уничтожения цыган. Сюда их свозили из разных мест. Общее число жертв румынского террора исследователи оценивают в 350 тысяч… Считалось, что таким образом «очищается» и «осваивается» территория будущей «Великой Румынии».

Что ж, Транснистрия стала любимым детищем Антонеску. Это было его персональное приобретение, «его» земля. Она получила особый статус, что-то наподобие колонии. Так же как немцы строили планы германизации, так и в Бухаресте выдувались проекты «романизации» новых земель. Ученые мужи и правительственные чиновники захлебывались рассуждениями о «культурно-просветительской миссии» румынского народа среди темных славян. Для Транснистрии даже издавались особые школьные учебники на русском языке с множеством грамматических ошибок и с ярым прорумынским содержанием. Впрочем, это было тоже весьма эффективной формой воровства. Под проекты «романизации», под выпуск учебников добывались и растекались не пойми куда солиднейшие государственные дотации. Что же касается «культурно-просветительских» мер, то они отнюдь не ограничивались учебниками. Ради пущего просвещения славян в Транснистрии были официально введены телесные наказания.

Но если говорить о реальной «романизации», то она носила более чем прозаический характер. После того как в состав Румынии вернулась Бессарабия, большую часть национализированных земель и предприятий правительство возвратило прежним хозяевам — если, конечно, они уцелели и не «замарали себя» сотрудничеством с советской властью. Но Транснистрия, в отличие от Бессарабии, прожила в составе СССР не год, а 20 лет! Никаких прежних хозяев там давным-давно не осталось. Поэтому здешние области превратились в поле невиданного хищничества. Румынские деляги, предприниматели, жулики ринулись «осваивать» здешние края. Плодороднейшие земли! Поля, сады, виноградники, рыбные промыслы! Одесса с ее портом, заводами и фабриками, здравницами, курортами. В общем, в Транснистрии было чем поживиться. От дельцов и хапуг щедро кормилось подношениями начальство всех сортов и рангов — правительственные, административные, военные чины.

Удивляться этому не приходилось, ведь и сам Антонеску являлся ставленником крупных торговцев, промышленников, добросовестно исполнял их заказы. Но теперь уже всем мало-мальски разумным деятелям становилось ясно — гитлеровская империя покатилась к закату. Венгерский диктатор Хорти и правительство Финляндии закидывали удочки в Москву, завязывали тайные переговоры. Антонеску подобный путь никак не устраивал. Очень уж хотелось удержать лакомые приобретения. А разве русские, даже в случае примирения, сохранят их? Румыны пытались подсказать немцам противоположный выход. Что надо бы примириться с США и Англией, а с русскими продолжать войну. Существовала и возможность сепаратного сговора с западными державами.

Уже с 1943 года Антонеску прекратил антисемитскую кампанию на оккупированных территориях. Уцелевших евреев начали выпускать из концлагерей. Мало того, румыны стали давать убежище евреям, спасающимся из германской зоны оккупации. В общем, старательно устранялись скользкие негативные факторы, способные помешать примирению с американцами и англичанами. Дальше требовалось через румынские деловые круги пробросить мосты к их западным коллегам — до войны британским фирмам принадлежала львиная доля акций нефтяных месторождений Плоешти.