Михаил Тимошенко - Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова

М. Тимошенко:– Да не в патронах дело. Это наш позор. Падение качества теряется вместе с людьми. Смотри, Алжир плюнул нам в лицо, вернув «мигари»-29 СМТ. Странные алжирцы не хотят летать на машинах с контрафактом. А нашим летчикам можно. Потом было расследование. Признали нехотя, что там датчик в предельных режимах.

В. Баранец:– Это была позорная страница…

Сергей, звонок: – Все дело в том, что у нас Министр обороны, который об армии имеет смутное представление, при всем моем уважении к Владимиру Владимировичу…

В. Баранец:– Он не одинок. Дмитрий Олегович Рогозин имеет об оборонном производстве ничуть не большее понимание, чем об армии Сердюков.

Сергей: – Но почему у нас так? Потому что мы Третью мировую войну проиграли?

В. Баранец:– Да нет. Я думаю, что все гораздо проще. Те, кто знал, – они же советские по закваске, с ними трудно договариваться. Они начнут упираться, говорить начнут: «Мне вот это нужно для производства, вот это нужно для производства…». Нет, чтобы встроиться в рынок. Мы встроились в рынок, елки-палки…

Юрий, звонок: – Здравствуйте. Хотел бы услышать от вас оценку десяти лет путинских, с 2000 года, и десяти лет ельцинских относительно армии. По одному положительному моменту и по одному отрицательному.

В. Баранец:– Почти что в три раза якобы повысили денежное довольствие, о чем ныли офицеры. Двадцать лет, вы знаете, мы жили у подножия социальной лестницы. Конечно, про «в три раза» – это ложь. Почему? Потому что отняли многие социальные льготы и где-то, может быть, в два раза повысили денежное довольствие. Это плюс. А минус, я считаю, что до сих пор не снят Сердюков.

М. Тимошенко:– А я вот чего хотел бы понять. 20 марта 2012 года наш тогдашний президент и верховный главнокомандующий Дмитрий Анатольевич Медведев заявил, что военная реформа окончена. А тут вдруг оказывается, что у нас теперь вместо бригад на их базе формируют усиленные батальоны, потому что там не набрать народу больше.

В. Баранец:– Начинается реформа реформ, Миша.

М. Тимошенко:– Ведь Путин сказал, что невозможно иметь в стране армию, в которой ты не можешь найти ни одной боеготовой полностью укомплектованной части. А нам Николай Егорович что рассказывает? У него все время боеготовность, укомплектованность повышались. Потом – хлоп! – бригады не боеготовы.

В. Баранец:– Ни одна бригада постоянной боеготовности не укомплектована до того минимума, даже которая положена.

Геннадий, звонок: – Добрый день. Оборонка еле дышит, мы все это прекрасно понимаем. Я в свое время готовил доклад по результатам действий, что в правительство предоставлялся. И понятно: отставка Воробьевой свидетельствует о том, что при существующем положении дел просвета не будет. Мои коллеги-офицеры ушли. Я Панкову написал, спросил, как могут мои офицеры, подготовленные люди уходить. А приходят в центральный аппарат молодые люди, девчонки.

Как вы считаете, будет ли меняться положение дел при существующем министре обороны? Есть ли перспектива, сменят ли его?

М. Тимошенко:– Я думаю, что нужен визит жареного петуха.

В. Баранец:– Я тоже так думаю. Но попытаюсь ответить немножко в другом ключе. Когда сменится Сердюков? У меня есть некие такие подозрения, что, возможно, даже этой осенью. Если нет, то следующей весной. Я аккуратненько ставлю на март, потому что я был вообще-то убежден, что после выборов его сменят. Теперь вы говорите об этой девичьей команде, о наложницах. Я думаю, что эта команда, наверное, уйдет, наверное, не все, но, во всяком случае, процентов семьдесят, уйдет при появлении нового министра, здравого министра, который постарается из министерства сделать министерство, а не филиал Мебельторга.

Звонок: – Добрый вечер! Как вы считаете, в чем тут дело? Завод Хруничева, работающий на нас, запорол несколько спутников. А на Химкинский ракетный завод «Энергомаш», работающий на американцев, вроде жалоб нет.

М. Тимошенко:– Завод Хруничева запорол не спутники, а ракеты. А Химкинский завод работает, и слава Богу, радоваться надо.

В. Баранец:– Выполняет, может быть, американские заказы. Давай не продавать военные секреты.

М. Тимошенко:– Да нет. Дело не в этом. Дело в том, что по любой аварии должно быть назначено расследование, сделаны выводы и приняты меры. Я помню глухое советское время, когда при проклятых большевиках один из пусков морской макеевской ракеты привел к тому, что все было вроде бы хорошо, но у нее не запустились двигатели второй ступени. Но стартовое устройство волокло ее честно до Новой Земли. Уже потом оказалось, что выловили ракету. То есть надо было найти, куда она упала, поднять, приволочь, расчленить, отдефектовать. В результате оказалось, что слесарь не снял заглушку с одного трубопровода. Выяснили и фамилию слесаря, и фамилию начальника участка. А дальше возник вопрос о том, как вообще эта заглушка попала к ним в цех. Она не должна была туда попасть. КГБ вырыло яму глубиной в самую большую кузбасскую шахту и, наконец, нашло. На заводе были приняты меры вплоть до изменения формы заглушек. Чтобы тактильно слесарь ощущал, что он не то взял в руки… И военпред стоял. А теперь военпреда же надо искать с собаками, и найдут капитана.

В. Баранец:– Кажется, что на Химкинском заводе роль военпреда выполняют американцы и у них все хорошо.

Михаил, звонок: – Добрый вечер! У меня вот такой вопрос. В Советское время существовала Военно-промышленная комиссия при Совмине, которая определяла, что делать, как делать. Там была команда высоких профессионалов, не только военные, но и ученые. Что сейчас? Кто командует вот этими вещами? Или никто? Теперь только министр обороны?

М. Тимошенко:– ВПК командует Дмитрий Олегович Рогозин. Причем дел у него так много, что он утратил технологию контроля документов…

В. Баранец:– Я вам хочу сказать, что за военно-промышленной комиссией наблюдаю близко еще со времен своей службы в Генштабе. И скажу, что более синекуристой структуры я не видел. Вы знаете, военно-промышленная комиссия с 1992 года так же влияет, по-моему, на наш военно-промышленный комплекс, как облака на посев картошки где-нибудь в какой-то африканской стране. Но что меня поражает? Это сборище неких серостей с министерскими повадками, с огромными аппаратами, с огромными льготами. Но вы знаете, что у нас военно-промышленная комиссия ни разу не добилась за последние годы выполнения гособоронзаказа? Однако вы меня спросите, у кого самые большие доходы в правительстве? Больше, чем у премьера? У заместителя председателя военно-промышленной комиссии. Вот так мы живем.