Рафаил Мельников - Слава. Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

"Слава" каким-то образом оставалась в стороне от бушевавшей вокруг смуты. Достроечные заботы и испытания техники, подготовка к походу на Дальний Восток, стрельбы и плавания в составе отряда контр-адмирала Н.А. Беклемишева, охранная служба и внимательный надзор за командой со стороны офицеров не позволяли революционным экстремистам создать на корабле сколько-нибудь влиятельный очаг подпольной пропаганды и подготовки мятежа. Не успела сложиться на Балтике и такая подпольная руководящая верхушка, какой уже к весне 1905 г. была в Черноморском флоте известная в истории "Матросская централка". Балтика же в своем революционном созревании от Черного моря пока что отставала.

Немаловажным фактором стабильности обстановки на корабле был и, очевидно, удачный подбор офицеров. Они любили свой достраивающийся с их участием корабль и в новой, еще не сложившейся команде сумели создать обстановку увлеченности своим делом.

В таких условиях, когда каждый не жалеет времени для освоения своего заведования, все укромные и самые удаленные уголки корабля находятся под контролем офицеров, кондукторов, старшин и хозяев трюмных отсеков. Соответственно меньше оставалось возможностей для формирования и сбора кучек подпольщиков, для хранения и передачи среди матросов подпольных листовок и литературы.

Поэтому, видимо, вступивший 11 сентября в командование Практическим отрядом Балтийского моря капитан 1 ранга Г.Ф. Цывинский (1855-1938, Вильно) был исполнен уверенности в своих кораблях.

Полный сил, энергии и творческого настроя, еще ранее – во время командировки в Константинополь – проявив способности офицера Генерального штаба, он длительное время – с 1897 г. командовал учебными кораблями Тихоокеанской эскадры (клипер "Крейсер") и Балтийского флота (фрегаты "Герцог Эдинбургский" и "Генерал-Адмирал"). Он был не из числа тех баловней судьбы и любимцев императора, который путешествуя в 1890-1891 г. на Дальний Восток, просто запомнил Г.Ф. Цывинского в роли старшего офицера крейсера "Владимир Мономах". Состоявший в свите наследника корабль тогда сотрясали скандалы и "драмы", которые не переставал затевать его командир Ф.В. Дубасов. Лишь выдержка, такт и искусство Г.Ф. Цывинского позволили тогда сохранить на корабле порядок. С катастрофой флота в Цусиме в душе Г.Ф. Цывинского слились семейная трагедия гибели сына Евгения и сознание собственной в этом вины. Его он по протекции Ф.В. Дубасова со старого "Адмирала Нахимова" (были сомнения, что корабль не пошлют в поход) перевел на новый броненосец "Бородино". С ним Евгений Цывинский, командуя 6-дм башней, и разделил судьбу всего экипажа корабля.

Своеобразно отблагодарили адмирала за спасение царизма на Балтике в 1905 г., за организацию стрельб на "Славе", а затем на "Пантелеймоне" уже в другом море. Похоже, что из-за польского происхождения (а его при дворе, как свидетельствовал А.Н. Крылов, внимательно отслеживали) он должен был уступить место православным царским любимцам. Перемещенный в МТК для заведования минным делом, он затем под видом "реформ" флота в 1911 г. был уволен в отставку. В 1914 г. на крейсере "Паллада", и также со всем экипажем, погиб его второй сын Георгий, а сам адмирал должен был в 1922 г., оставив семью (жена и три дочери), спасаться от режима депортацией в Польшу. Здесь он и совершил свой последний подвиг, выпустив в 1928 г. в Риге лучшие, как признано сегодня, воспоминания о старом флоте. Они и позволяют понять, как Г.Ф. Цывинскому удалось создать на отряде обстановку настойчивой учебы и творчества.

В итоге всех названных факторов отряд Г.Ф. Цывинского, состоящий из тех же двух броненосцев и двух крейсеров несостоявшейся четвертой эскадры с добавлением двух малых миноносцев, оказался единственным на Балтике боеспособным соединением, за благонадежность которого власть не опасалась. Эта и последующая деятельность Г.Ф. Цывинского убедительно свидетельствовали о том, что не новизна и класс корабля, а только талант и наклонность к творчеству определяют успех и удачи командира и флагмана.

Сдав 11 сентября командование "Генерал-Адмиралом" и подняв на "Славе" свой брейд-вымпел, Г.Ф.

"Слава" перед ходовыми испытаниями Кронштадт. 1905 г.

Цывинский оказался перед неожиданной после парусных плаваний и никогда еще на флоте не решавшейся задачей. Как писал он позднее, "моей эскадре была задана специальная программа: "выработать методы центрального управления эскадренным огнем на дальних расстояниях".

Неизвестно, в какой мере и был ли вообще посвящен Г.Ф. Цывинский в обстоятельства рождения такой несвойственной бюрократическому мышлению задачи, как практическое исследование секрета японской победы. Дело в том, что об этом секрете дружное молчание хранят все известные документы и все состоявшиеся за истекшие сто лет литературные источники.

О японском методе массирования огня нет упоминания ни в журналах МТК, ни в вопросах, с которыми в 1906 г. обращался к офицерам ГМШ, ни в тех 79 вопросах, которые задавались следственной комиссией по делу о Цусимском бое, ни в сборниках "Работы офицеров морского генерального штаба". Только бывший в Цусиме на крейсере "Аврора" лейтенант А.Н. Лосев (1875-1956, Гельсингфорс) смог внятно описать ту гигантскую, все уничтожающую струю японских снарядов. Близким к пониманию японского метода был участвовавший в Цусимском сражении на крейсере "Жемчуг" лейтенант Н.И. Игнатьев. В своих лекциях по возвращении в Россию он говорил: "Я предложил бы такой способ: всем орудиям – общая установка прицелов. Если дальность идет 50, то дать расстояние 45 (кб.). Лечь на курс сближения и открыть безумно беглый огонь и сближаться, не меняя прицела, пока все выстрелы дадут перелет, тогда повернуть, лечь на кормовой угол и пересечь противника пучком снарядов в обратную сторону" (РГА ВМФ, ф. 763, on. 1, д. 30, л. 47).

Капитан 2 ранга С.К. Кульстрем, не участвовавший в войне, отвечая на вопросы ГМШ, написал: "Дело не в том единственно, чтобы верно определять расстояние, а в способах пристрелки и дальнейшего управления огнем в бою, что у нас находится еще в зачаточном состоянии" (РГА ВМФ, ф. 417, on. 1, д. 3611, л. 315). Он и описал секрет японского метода, о котором автор впервые упомянул в своей работе "Эскадренные броненосцы типа "Бородино" и который у всех "новых русских историков" вызвал дружное негодование. Очень возможно, что в условиях полной неразработанности проблемы задача Г.Ф. Цывинскому была поставлена в самом общем виде, и на "Славе" к ее решению приходилось делать самые первые шаги. Полное же решение состоялось уже в Черном море на "Пантелеймоне" в 1907 г. Пока же, как объяснял Г.Ф. Цывинский, он должен был "выработать те методы управления огнем, которыми пользовался Того и которых не было вовсе на эскадре З.П. Рожественского, отчего она и была разбита". Следовало преодолеть общепринятый ранее (и не только в России, но и на многих европейских флотах) взгляд о том, что артиллерийский бой можно вести на расстоянии не более 42 кб. (большей дальности в таблицах стрельбы не предусматривалось) и довести дальность стрельбы до 100 кабельтовых. Одновременно, по-видимому, продолжали борьбу и с продолжавшими обнаруживаться дефектами прицелов. О них Г.Ф. Цывинский не упоминал. На "Славе" -только она имела необходимые для решения задачи современные 305-мм пушки – под руководством флагманского артиллериста лейтенанта С.В. Зарубаева (1877-1921, расстрелян) началась подготовка к стрельбам.