Эдуард Макаревич - Секретная агентура
- Название:Секретная агентура
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Алгоритм
- Год:2007
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9265-0489-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эдуард Макаревич - Секретная агентура краткое содержание
Секретная агентура - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей; ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной почве нашей родины; ни одна великая истина не вышла из нашей среды; мы не дали себе труда ничего выдумать сами…»
«…Великий государь, приобщая нас к своему славному предназначению, провел нас победоносно с одного конца Европы на другой; вернувшись из этого триумфального шествия через просвещеннейшие страны мира, мы принесли с собою лишь идеи и стремления, плодом которых было громадное несчастие, отбросившее нас на полвека назад. В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу».
Прочитанное заставило генерала надолго задуматься. Что делать? Как оградить престол и общество от своеобразных философических наветов? Отправить автора в ссылку, как Герцена в свое время? Выслать за границу? Но как поймет общество? Ведь очень популярен Петр Яковлевич, душа и интеллектуальная звезда московских салонов. И в Петербурге известен.
Пушкин должен высказаться, выразить свое понимание России, – к такому заключению пришел Бенкендорф. И Пушкин высказался. Его письмо ходило в обществе и оно окончательно размежевало «славянофилов» и «западников».
В нем Пушкин возражал Чаадаеву: «Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться… ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».
Бенкендорф читал агентурные сообщения, из которых становилось ясно, что не все соглашались с чаадаевским сочинением. А после пушкинского письма таких стало еще больше. Нелицеприятные оценки чаадаевскому письму давали известные «славянофилы»: А.Хомяков, Е.Баратынский, П.Вяземский.
В начале октября 1836 года на стол Бенкендорфа легло донесение московского осведомителя камер-юнкера Кашинцева:
«Секретно. № 75. О слухах касательно Надеждина, Болдырева и Чаадаева.
В Москве идет рассказ, что издатель Телескопа Надеждин и цензор сего журнала ректор университета Болдырев вытребованы в С.-Петербург за переводную статью г. Чаадаева и что издание сие запрещено.
О Чаадаеве, который у всех слывет чудаком, идет слух, будто повелено: что как статья его заставляет сомневаться в его добром здоровье, то чтоб к нему ездил наведываться по два раза в день доктор.
Этот рассказ сопровождается необыкновенным общим удовольствием, что ежели действительно эта молва справедлива, то что для Чаадаева невозможно найти милосердие великодушнее и вместе с тем решительнее наказания в отвращение юношества от влияния на оное сумасбродство. 3 октября 1836. Москва».
Решение Бенкендорфа после знакомства с этим сообщением было неожиданным. 23 октября 1836 года он пишет московскому генерал-губернатору князю Голицыну: «…Статья Чаадаева возбудила в читающей московской публике всеобщее удивление. Но что читатели древней нашей столицы, всегда отличающиеся здравым смыслом и будучи проникнуты чувством достоинства русского народа, тотчас постигли, что подобная статья не могла быть написана соотечественником их, сохраняющим полный свой рассудок… И потому как дошли до Петербурга слухи, не только не обратили своего негодования на господина Чаадаева, но, напротив, изъявляют искреннее сожаление о постигшем его расстройстве ума, которое одно могло быть причиной написания подобных нелепостей… Вследствие чего Его Величество повелевает, дабы Вы поручили его искусному медику, вменив ему в обязанность каждое утро посещать господина Чаадаева, и чтоб сделано было распоряжение, чтоб г. Чаадаев не подвергал себя влиянию нынешнего сырого и холодного воздуха».
По сути, Чаадаев объявлялся властью душевно больным, и ему не разрешалось широкое общение, дабы не подвергать себя влиянию сырого, холодного воздуха. Интеллигентное сословие кипело негодованием, хотя недавно и разносило слухи о его душевном нездоровье. Теперь Чаадаеву сочувствовали.
Представлял ли Бенкендорф реакцию интеллигентской среды на это решение? В какой-то мере – да. Он уже начинал понимать ее психологию. Но более всего прогноз Бенкендорфа оправдался в другом, более важном, – он не ошибся в реакции Чаадаева, неплохо представляя особенности его натуры. Тот, узнав о высочайшем повелении, сказал без терзаний, просто и обстоятельно: «Заключение сделанное о нем, весьма справедливо; ибо, при сочинении им назад тому шесть лет философических писем, он чувствовал себя действительно нездоровым во всем физическом организме; что в то время хотя и мыслил так, как изъяснил в письмах, но по прошествии столь долгого времени образ его мыслей теперь изменился и он предполагал даже против оных написать опровержение; что он никогда не имел намерения печатать сих писем и не может самому себе дать отчета, каким образом он был вовлечен в сие и согласился на дозволение напечатать оные в журнале Надеждина, и что, наконец, он ни в коем случае не предполагал, чтоб цензура могла сию статью пропустить».
Философ, интеллектуал Чаадаев был объявлен сумасшедшим, с чем он и согласился. Журнал «Телескоп», напечатавший его скандальное письмо, закрыт, его редактор Надеждин сослан на Север. Вот такой был финал чаадаевской эпопеи. Умы лихорадило, да источник не оказался героем. Что и пригасило интеллектуальные порывы.
И Пушкин здесь был не на последней роли, а выступил достойным партнером Третьего отделения.
Дубельт и Достоевский: влияние через годы
Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский не избежал искушения революцией. Он уже был известен как автор повести «Бедные люди», когда у него произошла встреча с Михаилом Петрашевским. Либеральные взгляды чиновника из министерства иностранных дел произвели впечатление на молодого Достоевского. От роду ему было тогда 26 лет – возраст великих надежд и желаний изменить мир. С таким настроением писатель стал посещать тайный кружок Петрашевского. Там собирались разные люди: интеллигенты из разночинцев, представители чиновничьей публики с либеральными взглядами, офицеры, зараженные социалистическими идеями.
Кто-то излагал очередную главу из учения французского социалиста-утописта Шарля Фурье, а потом закипала полемика вокруг и по сути изложенного. Достоевский прослыл яростным спорщиком. С Петрашевским они разошлись во взглядах на патриотизм. Как истый западник, Петрашевский отвергал национальное чувство, к которому относил патриотизм. С какой-то поспешной горячностью он обращался к собравшимся с одним и тем же тезисом, правда, крутил его в разных вариациях. А тезис гласил: «Только развиваясь, то есть утрачивая свои индивидуальные признаки, нация может достичь высоты космополитического развития. Чем на низшей ступени своего нравственного, политического или религиозного развития находится какой-либо народ, тем резче будет проявляться его национальность».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: