Б. Акимов - Надоело говорить и спорить

Человек он был очень хороший, очень прозорливый и очень мудрый. Это один из сталинских руководителей старой закалки, который оберегал свою область, культуру, народ. Когда началась эпоха тридцать седьмых годов, он стал приглашать на работу в Туву своих знакомых людей из России, в том числе очень крупных интеллигентов, нескольких крупнейших лингвистов из Ленинграда, в частности. И таким образом он сохранил множество людей. Они создали тувинскую письменность. В 1944 году Тока вошел в состав Советского Союза: он решил, что уже пора. Он вышел с просьбой на сессию Верховного Совета. Это знаменитый момент.

<���…> В это время я работал еще в журнале «Кругозор». И эта картина была для меня практически первой работой в документальном кино. Я ее делал так, как представлял себе возможным и нужным, с вдохновением, перечеркивая варианты. Дело в том, что был юбилей Тувы. Это юбилейная картина, но мы попытались сделать и сделали ее достаточно интересной.

Что касается песен, то здесь была написана одна, неоконченная, к сожалению, песня: «Вот и все – заправлены моторы, внесена пятерка за багаж…» Я хотел там обо многом написать, но, в общем-то, она, республика, фактически живет без публики. Это действительно так оно и есть, потому что население края мало, а эти удивительные просторы огромны.

Кроме всего прочего, я встретил там одного своего замечательного товарища, с которым я вместе учился. Он стал впоследствии, можно сказать, штатским генералом. Он был в Туве на охоте, и у него был вертолет. И вот с ним мы летали на место посадки летающих тарелок. Отсюда и появилось в песне «и летающих тарелок до хрена». Это все документально. Ну, мы видели там какие-то примятости, черт его знает, прожженности. Может, от костров, может… черт его знает!

Над этой картиной я работал очень много и очень увлеченно. И это была работа не для денег. То есть она была и для денег, естественно, как и всякая работа, но она еще носила характер романа. Немногие картины или работы имели такой характер в моей последующей жизни.

Картина «Вахта на Каме» (1971) была в определенной степени этапной картиной и этапной картиной также в кинодокументалистике. Потому что эта картина снималась в городе Набережные Челны, в тот самый год, когда началось строительство Камского автомобильного завода. Сам быт этого города, сам его вид, люди, которые там жили, которые туда приехали в надежде на быстрое и скорое счастье, счастье с жилищным вопросом, политика руководства, все это было крайне интересно! Например, интереснее всего была политика руководства, которое решило не строить времянок. Вот у нас в Магнитогорске и Братске особенно были страшные проблемы. Братск состоит из девяти Братсков: Братск-1, Братск-2, Братск-3, Братск-7 и так далее. Это – бревенчатые города, которые строились теми или иными управлениями, теми или иными строительными организациями и которые потом оставались, потому что – это фонд жилья. Зачем строить новое жилье, когда оно уже есть? Люди живут, не умирают. Тепло, печки топят. Но это ведь бараки деревянные! Поэтому один из руководителей стройки, ее идеолог Раис Беляев, бывший секретарь татарского комсомола, потом первый секретарь горкома Набережных Челнов, он принципиально стоял и выстоял в вопросе о нестроительстве временных сооружений. Это было совершенно потрясающе, когда в голой степи строился подземный переход. Это было просто чудовищно, но это было так, и это было действительно надо. Дело все в том, что те бетонные здания, которые сразу возводились в Набережных Челнах, они, конечно, имели характер времянок в связи с тем, что в одной трехкомнатной квартире могли жить сорок человек. Но все равно это место, где можно обсохнуть, где утром можно выпить кружку горячего чая. Это не братская палатка, где нужно утром колуном разбивать лед в котелке.

Много там замечательных людей встречено, снято. В частности, там у меня остался очень хороший друг по фамилии Непомнящий, и мы с ним черезвычайно много проводили времени. Он строитель. Бедная судьба строителя, у которого дети знали сорта кирпичей, марки подъемных кранов, который спит с телефоном.

Был один вопрос, и я сумел осветить его, хотя, насколько я понял, он был освещен некоторым ореолом секретности. Однако я смог об этом сказать. Это момент выбора места для подобной стройки. Это страшно интересно оказалось! Здесь участвует масса организаций, очень влиятельных людей как из Москвы, так и из местных организаций, которые заинтересованы в развитии своих областей, республик и так далее. У Камы там было два конкурента, и вот показано, по каким признакам они отсеивались.

А название фильма «Вахта на Каме» – оно таково. Там есть так называемые людские машины, то есть машины, которые возят людей, – не автобусы. На них написано «вахта». Есть такая старая немецкая песня, которая называется «Стража на Рейне». Эта народная песня, олицетворяющая германский тевтонский дух. И вот в тайную пику «Страже на Рейне» я назвал картину «Вахта на Каме». Этого никто, кроме меня, не понял. Все говорили: «Ну почему «Вахта»? Тут будет город…»

Не все, конечно, на этом строительстве сбылось, но это уже вина не нашей картины, а различных моментов, связанных с этим строительством. Об этой картине очень много писали киноведческие журналы, пресса и так далее, и по тем временам она была довольно интересной. Там было написано несколько песен, одна из которых попала в журнал «Кругозор». В то же время на КамАЗе была написана песня «Сретенский двор». Почему-то все это встало в связь с Родиной, с понятием родного места.

Была идея каждый год снимать фильмы, чтобы потом можно было представить всю хронику КамАЗа, и меня руководство к ней подталкивало. Но эта идея не сбылась, потому что ее в конце концов присвоил себе один режиссер из молодежной редакции. И, в общем, я оказался здесь пророком, а они ошиблись. Но все эти неудачи были связаны не с нашими кинематографическими делами, а с тем, что четыре года для строительства «Детройта» были авантюрным сроком. Это ясно было априори. Было ясно, что, какими бы средствами, какими бы финансовыми возможностями ни обладала наша страна, даже хоть на карачки всех поставила бы, – это было невозможно сделать. Это десятилетняя стройка, в лучшем случае! Она и сейчас продолжается. Эти сроки были авантюристическими, и я это прекрасно понимал. И меня действительно не волновала киноэпопея. Те четыре года, которые они обещали, – это была полная чушь! Ну что вы! Только территория завода составляет 100 кв. км. Это же с ума можно сойти! Это завод, который состоит из десятка, если только не больше, заводов, которые стоят вдоль берега Камы. И когда ты плывешь практически от Нижнекамска до Набережных Челнов – пятьдесят километров заводов одних. Одни трубы, заводы, химические комбинаты…