Владимир Ражников - Диалоги о музыкальной педагогике

О.: Можно предположить, что творчество вообще порождается не способами. Характер, манера организации материала, новый, ”прибавочный” элемент - это стилевое порождение через фантазию. Способ нам нужен только на этапе приема и воспроизведения материала.

Творческое произведение начинается как бы с подаренной идеи, то есть полученной без особых затрат. Способ применяется на втором шаге. Что здесь происходит? Подаренная идея из нерасчлененного эмоционального целого опускается в языковую реальность и начинает ”вариться в котле фантазии” (воображение же удерживает идею в парящем состоянии как сверхзадачу). Фантазия предлагает автору самые немыслимые (в основном — немыслимые!) формы воплощения идеи. Способ начинает организовывать массу языкового материала, когда он при этом окрашен личной эмоциональной традицией, предполагающей некий каприз, манеру. Здесь можно говорить о стиле - тогда это неоспоримое творчество.

Как уже говорилось, воображение и фантазия избыточны (как избыточно для жизнедеятельности количество клеток в мозгу - мы используем в основном до пяти процентов!). Воображение так и остается в избыточном состоянии и создает атмосферу, питательную среду; избыточность фантазии проявляется в множественности одномоментно существующих вариантов идеи и потому механизмами жертвенности отсекаются.

В.: Значит, образное мышление соединено с нравственностью?

В.: Да, ведь образное мышление и одаренность — это пути к личной зрелости. Что же касается способа, то он всегда находится под господством воображения.

Итак, вполне возможно, что способы ”работают” на более низком уровне, чем оригинальный, творческий. Поэтому способный человек может быть и не равен одаренному, творческому, талантливому [5] Между тем это высказывание противоречит тому, что мною было опубликовано в статье о репродуктивных и творческих способностях. См.: Ражников В. Г. Некоторые вопросы теории музыкальных способностей // Психологические и педагогические проблемы музыкального образования. Новосибирск, 1986. С. 56 — 68. .

В.: Если не отходить далеко от музыкальной педагогики и практической музыкальной психологии, то надо сказать, что в этих областях исследователи так неумело строят экспериментальную ситуацию, что почти всегда имеют дело с нетворческими проявлениями возможно одаренных и талантливых людей... Способности часто и испытываются как нетворческие, ибо требуется точное повторение теста.

О.: А суть творческой способности — сопротивление навязыванию. Мгновенное подключение к задаче творческого элемента, а также переориентирование задачи самим испытуемым, когда он с этим не соглашается и без спроса, взяв на себя ответственность, меняет условие, не согласовывая это, — вот проявление больших способностей и творчества. Бездарность же испытателя (как исследователя практики) видна в непонимании, что он исследует рутинный элемент способности, нетворческий элемент...

В.: Вопрос об испытаниях, приемных экзаменах, тестах так важен в современной музыкально-педагогической ситуации, что надо рассмотреть его более подробно, во всяком случае необходимо описать некий комплекс условий для того, чтобы испытуемые меньше ошибались, ибо за этими ошибками порою стоят судьбы несостоявшихся музыкантов...

О.: Абитуриентов первой ступени постоянно испытывают ошибочно, однобоко. Проверяют в предполагаемом ансамбле свойств только те, которые понятны и доступны самим испытателям: ладовое чувство, представления, чувство ритма. Испытателями являются, как правило, музыканты-исполнители-педагоги — люди, далеко не всегда творческие. Они проявляют свои высшие возможности в периоды взлета — на уроках, в начале рабочего дня или на концертах после длительной и изнурительной подготовки. В остальное время эти люди репродуктивны. А уж на так называемых приемных экзаменах музыканты-педагоги - исключительно деловые, строгие, неподкупные, научные, способные, безопасные и еще какие угодно хорошие, но не творческие люди.

В.: А человек нетворческий или пребывающий в нетворческой форме, в безопасной позиции — может ли он поставить творческую задачу и понять характер дарования ребенка или подростка?

О.: Оптимизм нашей педагогики заключает: одарены все! Если считать, что все, но разными способностями, то это близко к истине (и еще надо добавить, что на момент испытания дар у многих настолько пассивен, что его как бы и нет). Тот, кого мы мучаем, чтобы выявить, выпытать у него способности к пианизму или ”скрипизму", может быть способен к композиции, и эти подлинно творческие способности необязательно связаны сразу и с исполнительскими.

В.: Однако все музыкальные специальности и профессии вырастают из исполнительских умений, в частности из игры на фортепиано.

О.: Я только хочу сказать, что творческих данных и высших способностей у начинающих и кандидатов мы не проверяем. А в чем они конкретно проявляются? Творческая музыкальная одаренность — это не слух, не чувство ритма, не музыкальная память (хотя это все необходимо, но оно есть у каждого нормального человека, даже если он никогда и не думал о карьере музыканта). Творческая музыкальная одаренность — это самоизлучение музыкальных идей, генерирование музыкальной мысли в ответ на саму жизнь.

Здесь действует общее положение об эстетической позиции личности и универсальности эстетической эмоции. Потенциальный музыкант-художник (еще не обученный) относится к миру как к родственному существу и дает ему музыкальные клички. Это один из факторов, который обусловил существование и расцвет ненотной музыки в таких ее формах, как молодежная музыкальная культура, авторская песня и т. п.

В.: Но вернемся за аргументами к таким необходимым ныне принципам историзма и к самой истории музыки. Не в том ли дело, что музыкальная деятельность в своей первой точке была цельной и неделимой, музыкант был и сочинителем, и исполнителем, и педагогом?

О.: Конечно, и это слияние было сущностным, исходящим из природы музыкального сочинения. Что имеется в виду? Музыкальная мысль первична, и это несомненно. И способность к музыкальному мышлению, музыкальной реакции на жизнь и отношения с миром как с ”миром ребяческим” тоже основополагающа. Художники часто задавались вопросом, что первично: функция или структура, в простонародье — курица или яйцо?

говорил Осип Мандельштам.

Но музыкальная мысль может появиться только результативно, в форме ”материала” — мелодии, целостной фактуры, фрагментах интонации и т.п. Иначе говоря - во времени, в звуковых соотношениях, через воображение и представления. Точнее, музыкальная мысль как содержание в стадии результата может существовать только в исполнительской форме.